друг мой, – пригубив вина, ответил Антоний, – удовольствие не всегда в том, что рядом. Иногда для этого нужно пойти и на уступки, сделать шаги, которых от тебя ждут друзья и не ожидают враги. А уж потом, поверь мне, плоды трудов могут намного превзойти все наши мыслимые и немыслимые ожидания. Сейчас, как никогда благоприятная ситуация для того, чтобы еще более укрепить наши с тобой позиции. Мои прекрасные отношения с Флавием и твои с Гальбой так или иначе гарантируют нам близость к посту римского прокуратора и даже к ушам самого императора Рима, кто бы им ни стал после Нерона.
Так что сейчас самое время встать ближе всех к императорскому престолу. А этого нельзя будет достичь, прохлаждаясь пусть даже с самой прекрасной из твоих наложниц, согласись? Именно там в императорской ложе сегодня может свершиться нечто, что в самое ближайшее время может повернуть судьбу Рима. И, кто знает, может быть именно ты, если будет на то воля богов, сможешь занять пост прокуратора?
Марк приподнял кубок, как бы соглашаясь со своим другом Антонием, отпил глоток прохладного вина, метнул испепеляющий взгляд на раба, замедлившего покачивания опахалом над Антонием и промолвил:
– На все воля богов, друг мой Антоний, я согласен. Но мне начинает казаться, что ты не просто так решил посетить меня сегодня. Какая-то мысль не дает тебе покоя: я вижу это. Нет-нет, я всегда рад тебе, даже не думай сомневаться во мне, но боюсь, ты не совсем понимаешь. Я не политик. Не забывай, я всего лишь торговец. Все что я умею, так это лишь приумножать свой капитал, и я благодарю богов за то, что они дают мне такую возможность.
Нерон, со всеми его странностями, Гальба или Флавий, ты ведь знаешь, как я далёк от этого. Что я в этом понимаю? Если тебе нужен обоз с тканями для украшения твоего прекрасного дома, то я в твоем распоряжении, если нужно возвести дом или сделать фонтан в патио – и тут я к твоим услугам. В остальное же я предпочитаю не вмешиваться. – изложил свою позицию Марк, в привычной для себя манере, ясно давая понять, что отношения с Гальбой, он обсуждать не намерен, между делом поправляя под собой подушки.
Однако, гость сделал вид, что сказанное Марком принял за чистую монету. И предложил:
– Что же касается поездки в амфитеатр, ты знаешь: мои рабы всегда к твоим услугам. Я сейчас же велю подать еще одни носилки. А еще лучше, если мы прямо сейчас поедем на праздник вместе. Между прочим, я рад, что твои винные погреба, как и твой дом, почти не пострадали в огне. Было бы обидно лишиться столь божественного напитка. Кстати, Марк, как же случилось, что пожар не нанес твоему имению столь большого урона, как другим? – и он вновь поднес кубок к губам.
– Хвала Богам, ветер внезапно подул в другую сторону и пламя отступило, – ответил толстяк, повелев рабу вновь наполнить опустевшие кубки. – Из тех рабов, кто остался верен мне и тушил пламя, многие теперь при смерти от полученных ожогов. Но, на то они и рабы, Антоний, не так ли, чтобы радеть об имуществе своих хозяев. А что еще слышно в Риме, друг мой?
– Ничего