днем зависла. Что за режиссер такой известный, что его никто не знает? И ведь тоже ночью не спит, подумать только. Тоже трудоголик.
«Доброй ночи».
«Доброй ночи, барышня».
«Домой, что ли, пойти, сколько можно тут сидеть».
Но диалог продолжился. Даже в лифте она нетерпеливо обновляла страницу в ожидании ответа. Поговорил-поговорил и ушел.
Спала она в ту ночь сладко, проснулась сама, от солнца, без будильника.
Соня вернулась только на третий день. Рукава легли, оставалось только все сшить.
Соня толстела просто по часам – сзади купальник уже слегка впивался в тяжелый зад. Но сама была весела, чувствовала близкую свободу и не боялась ее.
Катя, как обычно, проводила ее до машины. Закурили.
– Ну, как виртуальное общение? Идет?
Катя махнула рукой.
– Да когда мне. Сама видишь.
К этому моменту регулярные ночные беседы с режиссером Митей уже стали традицией. Писали и другие, но они все были однообразны, хотели немедленной встречи, секса и ничего больше. Их привлекала Катина внешность, и это было вполне понятно. А он приходил на сайт к полуночи, к этому моменту Катя уже была там. Ждала его. Он рассказывал о своей работе, травил анекдоты, смешные случаи. О Кате не расспрашивал, был деликатен.
Лишь через неделю знакомства начал проявлять интерес и беспокойство – ела ли она, как чувствует себя, что любит, чем занимается. Это было любопытно. Хотелось спросить – почему? Она каждый раз забывала и, уже засыпая, напоминала себе – завтра обязательно спрошу…
О прошлом она не рассказывала – не любила постороннюю жалость к себе, боялась шаблонов – «детдом, сиротка», но с ним хотелось поделиться застарелой болью. Он почему-то понимал ее.
Катя раньше любила ночью поплавать в бассейне, но теперь променяла любимую привычку на общение с новым знакомым.
Свою работу он фанатично любил, а себя самого – нет. Не гордился. Снимал не то, что хотел, а то, за что платили. Плевался, но вовремя спохватывался, старался держать лицо. О личном знакомстве пока не заговаривали. Предлагать его должен был мужчина, но почему-то этого не происходило. Это интриговало еще сильнее.
А потом его неделю не было. И даже фотографии его не было. Зато приходили и уходили другие люди. Можно было о чем-то болтать – теперь уже этого хотелось.
Катя все реже ходила плавать, гулять, не засиживалась за работой или за книгами. Боялась пропустить. Все крутила в голове разные варианты. Почему приходит ночью, где пропадает сейчас? Говорил мельком, что не женат, есть взрослый сын, у которого уже своя семья.
Однажды она решила прогулять свою Берту – так звали ее машину. Как любила раньше, по пустой Москве. Вернулась и нашла от него растерянное сообщение – «соскучился, где же ты…».
Потом опять два дня ничего не было. Зато разлука эта только усилила привязанность. Кинулись друг к другу, как всегда, в полночь. Рассказывал о том, как ездил в родной городок к пожилой маме. Очень правдоподобно, трогательно.
Фотографий присылал мало, но все они Кате нравились. В нем было что-то мужское