– не существует вовсе.
Бывший Смотритель, а ныне получивший чужое имя “Френк”, наконец сможет доказать свою причастность к великому делу по уничтожению надежды на существование в очередном Секторе, но он же Смотритель, что вечно свободен в своих действиях, поэтому ему решать, что делать со своим телом и плотью других в прошлом живых. Ему не потребуется много времени, ведь он обучен выбираться даже из таких сложнейших ситуаций. Он способен уничтожить не только весь сектор, но и себя вместе с ним.
Яркий свет. Темнота. Голод. Страх. Холод. Боль. Смотритель сможет вернуть своё звание себе, отобрав его у очередного сбежавшего величайшего простолюдина, гнев способен пробудить даже самый стойкий разум. Ему потребуется немного времени на восстановление, ведь все самые страшные потрясения он пережил несколько лет назад. Гнев способен пробудить даже самый стойкий разум.
Проектор блеснул своим вниманием. Десница смерти заметила пропажу. Тысячи неупокоенных душ всё-таки начнут гнить в капсулах совсем скоро. Всего несколько часов пройдёт, но сколько трупов объявится. От рук одного единственного человека падут воображаемые мирки десятков тысяч людей. История Сектора 12.01 близится к концу.
3 глава. Звериный суд.
Победит ли разум в битве с чувствами?
Земля. Сектор 11.03. Шагающий человек в возрасте двадцати пяти лет идёт в сторону комнаты сто-один, в которой расположен неведомой красоты сад с различными культурами, некоторые из них способны посоревноваться в красоте с чёрными розами, а другие – в съедобности и полезности с фруктами и овощами. Человек этот был спокоен, шагал прямо и уверенно, глаза его зелёные, как и вся эта маленькая оранжерея, нос тонок и вытянут. Войдя в комнату сто-один, он сразу глянул на яркую лампу, направленную на его творения природы, которые также, как и он, подчиняются её законам. Сад был воистину великолепен, не в каждой оранжерее можно увидеть сочетание красоты цветов и полезности природной пищи.
Рядом с садом, который по размерам был в несколько кубических метров, примерно в центре комнаты, расположились блокнот с двадцатью-восемью листами и ручка со стирающейся пастой прямо на столе. Молодой художник часто рисовал цветы, на двадцати листах только они и были расположены, а свой сектор, в своём представлении, он тоже иногда запечатлял, но всё пространство для рисования закончилось, вследствие чего наступила очередная мучительная пора стирания его произведений искусства. Он перелистал все рисунки заново, но всё же решил оставить самый изящный в середине блокнота. Совсем недавно, буквально несколько дней назад, он хотел попробовать себя в письме какого-либо рода, но пообещал себе начать, когда листы закончатся, но, как назло, буквально вчера розы показались ему чуть красивее, чем раньше, поэтому он чуть ли не половину листов изрисовал именно ими.
Он не брезговал и записывать свои мысли, создавать иные миры, поражающие хотя бы его своим размахом. Не просто какие-то