вплотную к Соне, купец властно обнял ее и без всяких ласк и поцелуев повалил на бархатный диван. Соня с омерзением почувствовала на своих щеках и шее горячее неприятное дыхание и, задохнувшись, замерла. Закрыв глаза, она покорно позволяла похотливому самцу делать с собой все, что ему угодно. Среди тишины, царившей в комнате, глухо и хрипло звучало его учащенное дыхание, отвратительно поскрипывали пружины дивана. Соне казалось, что ее тело одновременно ощупывают десятки жадных рук. Происходящее напоминало торопливую возню. Мужчина достаточно ловко избавил свою партнершу от жакета и корсета и, попутно ощупывая открывшиеся прелести, деловито занялся юбками. Это было так вульгарно, что Соня едва сдерживала слезы. Она даже закусила губу, отчего ее партнер, видимо, решил, что дама сгорает от нетерпения, и стал действовать еще быстрее. Волосатая мускулистая мужская рука слишком нетерпеливо рванул тонкий атлас дорогого кружевного белья. Раздался треск ткани.
Купец врубился в нежное тело Сони и начал работать с крестьянской основательностью и мощью. Как пахарь – угрюмо и сосредоточенно.
Но вот все наконец закончилось. Рядом храпел успевший осушить бутылку водки купец. Голая женщина сползла с дивана, стараясь не смотреть на мужчину, наконец выпустившего ее из своих потных объятий. Его волосатое крепкое тело было ей до крайности омерзительно. Быстро одевшись, Соня выбежала из кабинета. В прокуренном общем зале ее встретили бесцеремонные насмешливые мужские взгляды. Посетители раздевали растрепанную беглянку глазами, а их дамы смотрели на нее с нескрываемым презрением.
Оказавшись на улице, Соня бросилась вдоль по набережной. Оглянувшись, она увидела выбегающего из здания ресторана вслед за ней купца.
– Куда ты! – злобно заорал пьяный мужик. – Ты еще не отработала уплаченных за тебя денег.
Купец бросился вслед за беглянкой. Когда Соне показалось, что преследователь вот-вот настигнет ее, она бросилась к ограде речного канала и перевалилась через нее. Серая свинцовая вода обожгла ее ледяным холодом и оглушила, парализовав все чувства. Последняя мысль Сонечки была о дочке, которая теперь останется сиротой и наверняка тоже погибнет в этом холодном, враждебном мире…
Глава 5
Жизнь Сережки круто переменилась фактически за один день. Его отец имел кое-какие связи в столице и мечтал в будущем устроить сына в один из лучших полков империи.
– Я договорился, – однажды за обедом сообщил Николай Бенедиктович, – тебя зачислят в подготовительный пансион Николаевского кавалерийского училища гвардейских подпрапорщиков. Если ты, мой мальчик, станешь стараться, то сможешь поступить в гвардию.
Елизавета Павловна пришла в ужас от мысли, что ей предстоит долгая разлука с обожаемым сыном:
– Разве нельзя подготовить Сереженьку к экзаменам в полк дома? Мальчик уже свободно разговаривает на трех европейских языках, музицирует, великолепно танцует.
Николай Бенедиктович снисходительно