учреждению ограниченного народного представительства (так называемой Булыгинской думы), был сторонником предоставления избирательных прав женщинам, введения местной автономии[59].
Последнее десятилетие XIX в. было отмечено изменением политической ситуации в мире, возникновением новых центров силы и обострением противоречий между ведущими мировыми державами. Их соперничество и борьба за сферы влияния вели к росту международной напряженности, гонке вооружений, войнам за передел мира (испано-американская 1898 г., англо-бурская 1899–1902 гг. и др.) Рост милитаризма и угроза глобального вооруженного конфликта были серьезным поводом для размышления о возможностях предотвращения угрозы европейской войны, поиска ненасильственной альтернативы развития международных отношений. Парламентаризм как новое явление общественно-политической жизни, социальное реформаторство и подъем либеральных идей стимулировали рост антивоенных настроений и пацифистского движения. Пацифизм как определенный тип миротворчества выступал в виде идейно-политического течения, основу которого составляли философия ненасилия, антимилитаризм, принцип достижения мира ненасильственными, прежде всего социально-этическими и международно-правовыми, средствами[60].
Противостояние идеологов войны и проповедников мира усилилось[61]. Общества мира распространились по всей Европе и Северной Америке. Была основана межпарламентская конференция по вопросу международного арбитража (позднее – Межпарламентский союз), стали собираться всеобщие конгрессы мира, которые создали в Берне (Швейцария) Международное бюро мира. Колоссальный успех имела книга видного деятеля пацифистского движения Н. Энджелла (N. Angell) «Великое заблуждение» (The Great Illusion, 1910), посвященная обличению милитаризма и опровержению известной политической мудрости, согласно которой военные захваты являются непременным условием процветания государства. Понимая недостаточность нравственного обличения войны, автор перевел вопрос на почву экономической науки и показал, что война есть зло не только в моральном, но и в экономическом смысле, не приносящее победителю ничего, кроме ущерба. Накануне мировой войны книга Н. Энджелла была голосом благоразумия, а выпавший на ее долю успех («Великое заблуждение» было переведено на 25 языков, а тираж за полтора года превысил два миллиона экземпляров) показывал, что голос этот – отнюдь не «глас вопиющего в пустыне»[62].
Российский пацифизм был связан с западноевропейской либеральной традицией и в своей эволюции шел по разным направлениям (философско-этическому, международно-правовому, экономическому), выдвигая видных проповедников мира (И. С. Блиох, Л. А. Комаровский, Ф. Ф. Мартенс, В. Н. Тенишев, М. А. Энгельгардт и др.) Связывая пропаганду идей мира с развитием демократических начал и возрастанием силы общественного мнения, российские пацифисты стремились к социальному миру и согласию внутри страны, считали