Пал Палыч взял в руки пробирку с прозрачным, но, похоже, вязким раствором, на дне которой выпал серый, пепельный осадок, и, вздохнув, показал Шевченко:
– Вот, видишь, эта гадость и не выводится. Сразу видно, кустарная работа. Тот самодельный психоделик, который я исследовал в девяностые годы, такого осадка не давал.
– И что теперь? – встал со своего места Шевченко.
– Подожди, сейчас посмотрим, что нам та докторша симпатичная передала.
С этими словами Пал Палыч достал таблетки, изъятые оперативниками, и с одной из них проделал то же самое – растолок ее уже в другой ступке и рассыпал порошок по пробиркам. И опять в пробирке с прозрачным вязким раствором остался теперь уже не светло-, а темно-серый осадок.
– Ну вот, я так и думал, – озабоченно покачал головой Пал Палыч.
– Что вы думали? – подхватил Шевченко, наклоняясь над столом.
– Это полная кустарщина. Только упаковка старая, девяностых годов. А сделано грязно… Вещества вроде те же, но тот, кто их синтезировал, поленился конечный продукт очистить. А вот эту грязь из организма попробуй выведи. Но мы сейчас что-то придумаем.
«Сейчас» растянулось до поздней ночи. У Пал Палыча в специальном холодильнике-сейфе хранился довольно богатый выбор адсорбентов. И в конце концов они подобрали тот, который был способен по крайней мере отчасти микшировать воздействие самопального экстази.
В конце концов Шевченко взял у Пал Палыча несколько упаковок с ампулами отобранного вещества. Пал Палыч знал, что у Шевченко тоже есть запасы нужных ему лекарств, поэтому согласился на адекватный обмен.
Взглянув на часы, Пал Палыч вздохнул и недовольно проворчал:
– Только вот ночевать придется теперь в городе…
– Я завтра с утра вас отвезу на дачу, – пообещал доктор Шевченко.
– Что мне твое утро… Твое утро – мой день. Клев прозеваю, – продолжал ворчать Пал Палыч.
– Ну, давайте я раньше приеду… – начал было Шевченко, но Пал Палыч его прервал:
– Да не переживай! Занимайся своим делом. Я же вижу, зашиваешься. А меня завтра друг подбросит. Да, чуть не забыл. Я здесь написал заключение. Передай этой вашей докторше. Пусть оперативников обрадует.
Шевченко подбросил Пал Палыча до его городской квартиры, а сам направился в клинику. Крутикова, очевидно, успела не только отоспаться, но и принять душ и подкраситься, потому что выглядела отдохнувшей, свежей и готовой снова флиртовать. Но Шевченко было теперь не до того. Он передал записку Пал Палыча для оперативников и попросил:
– Одноразовые шприцы, срочно! Я сам сделаю инъекции.
Сделав уколы все еще пребывавшим без сознания пациентам, доктор Шевченко оставил в каждой из палат, где те лежали, по дежурной медсестре и устроился на диванчике в ординаторской.
Однако поспать ему не удалось. Уже через полчаса прибежала медсестра и с ужасом сообщила:
– Там они в себя приходят. Рвота началась, понос и… какие-то странные они все…
– Вы что, их одних оставили?! – вскакивая