о вас знаем, господин Ставрогин.
– Никакой я не Ставрогин! Моя фамилия Ильин, я помещик. Не знаю, что такое педофил. Должно быть, что-то обидное.
– Что ты его на «вы» называешь, педофила? – возмущается девочка, свертывает журнал и бьет его по голове. – Вот тебе, старый развратник! Сейчас позову полицию, и тебя заберут, Гумберт несчастный!
* * *
– Кто такой Гумберт? – спрашивает князь.
– Персонаж какого-то романа, должно быть. Я не литературная энциклопедия. Слушайте лучше внимательней.
* * *
«Ну, – спрашивает девочка, втыкая в бок своей жертве журнал, – что скажешь в свое оправдание?»
«Это вы, милые детки, должны извиниться за свое поведение».
«О, Небо! – воздевает девочка руки к хрустальному ангелу на потолке с гроздью ламп в руках. – И это говорят сыны Адама, съевшего плод познания зла! – и вновь бьет его журналом по голове. Он пытается что-то сказать, но получает по голове и от мальчика. – Дети им, видите ли, плохие! Разве мы войны устраиваем и всякие пакости? Сказано: „Будьте, как дети!“ Бьют они нас постоянно! Что это такое, я спрашиваю!?»
«А потом перестанут бить, – говорит мальчик, – и кто из нас выйдет?»
«И кто?» – выдавливает человек.
«Революционэры, кто же еще! Свободы, равенства и братства, видите ли, им захотелось! Храм Христа Спасителя строили-строили, и вот на тебе: разрушили! Зачем разрушали, если опять построите, а, я вас спрашиваю?»
* * *
– Полагаете революция будет?
– Вы смотрите только видения. Что из них исполнится, а что нет, заранее узнать невозможно. Такого в видениях навидишься, уму непостижимо. Слушайте лучше, что говорят, и делайте выводы.
* * *
– Все беды от вас, либералов. Дай ему еще раз за либерала!
– Правильно, – говорит, подсаживаясь рядом человек с газетой, – так его, так!
– Ну, как тут мои детки? – подскакивает раскрасневшаяся гувернантка.
Офицер с собакой уходит. Все чинно сидят на своих местах. Ильин молча разводит руками.
– Ну и чудненько. Дети пойдемте. Попрощайтесь с соотечественником. Скажите: до свиданья, мсье.
– До свиданья, мсье, – говорят они в унисон. – До встречи в России.
* * *
– Всё видели?
– Всё.
– Если хотите, сделайте выводы.
– Предлагаете стать тайным агентом, как отец, и спасти Отчизну от революции или принять монашеский постриг, как дедушка Александр? Стать агентом не позволяет лень, а цинизм и распущенность – непреодолимое препятствие к духовному. Плоть победила меня окончательно. Может быть, согласиться на предложение Файта стать императором?
– Решайте сами.
– Неразрешимая задача в вашей притче содержится. Узоры, узоры пошли…
– Вам лучше туда не смотреть.
– Почему? Что за дворец? Странный стиль. Я такого не видел. Растительные формы, извивные линии…
– Этот стиль еще не возник. Называют его – модерн. Назовут,