позиции, которая до войны уже получила широкое признание американской общественности. Главный аргумент «Дороги к рабству» заключался в том, что увеличение полномочий правительства было равносильно уменьшению суверенитета отдельных граждан, и тотальный государственный контроль превратил граждан в рабов – независимо от того, было ли тоталитарное государство фашистским или коммунистическим [144].
Возможно, «Дорога к рабству» была самым понятным произведением Хайека потому, что написана в жанре политического памфлета в полемике с «социалистами всех партий», которым он и посвятил книгу. Джеральд О'Дрисколл пишет, что «книга была написана, чтобы объяснить грамотному, но непрофессиональному читателю, что дорога к политическому аду проложена с наилучшими намерениями. Как он ясно дал понять, конфликт классического либерализма с централизованным планированием был не из-за разделяемой ими цели повышения благосостояния как можно большего числа людей, а из-за пути достижения этой цели» [183].
В «Дороге к рабству» Хайек рассматривает два понятия свободы – либеральное и социалистическое (марксистское). «Для великих апостолов политической свободы слово это означало свободу от принуждения, от человеческого произвола, избавление от пут, не оставлявших человеку иного выбора, как подчиняться приказаниям власть имущих. Обещанная же новая свобода была свободой от необходимости, избавлением от пут внешних обстоятельств, которые неизбежно ограничивают возможности выбора для всех нас». Он отмечает, что «обещание большей свободы стало эффективнейшим оружием социалистической пропаганды», и раскрывает главную интригу своей книги, утверждая, что обещанный «путь к свободе есть в действительности столбовая дорога к рабству» [53, c.42]. Все дальнейшее изложение является попыткой доказать этот тезис.
Он рассматривает два понимания социализма. С одной стороны, «идеалы социальной справедливости, большего равенства и уверенности в завтрашнем дне, то есть конечные цели социализма». С другой – «конкретные методы» достижения этих целей. Вполне понятно, что Хайек категорически не приемлет ни идеалы, ни методы социализма. Особую неприязнь у него вызывает то, что «энтузиасты планового общества» «требуют централизованного руководства всей экономической деятельностью в соответствии с единым планом, который указывал бы, как общественные ресурсы должны быть „сознательно направлены“ вполне определенным образом на службу вполне конкретным, заранее поставленным целям» [53, c. 51—53]. Еще одним аргументом против централизованного планирования является утверждение о неспособности единого планирующего органа справиться с потоком рыночной информации [53, c.104]. Здесь он снова возвращается к злополучной дискуссии об экономическом расчёте в социалистической экономике, тщетно пытаясь доказать техническую невозможность централизованного планирования.
Однако решающим доводом