могла навещать без разрешения, пользуясь подземным ходом, соединяющим оба дворца, о котором знали она, Бенну, Минос и Изольда.
Халли уже стояла под дверями покоев Изольды, когда старуха появилась. Изольда грозно сдвинула брови:
– Халли? Что ты здесь делаешь, негодница?
Девушка пала на колени и губами приникла к ногам противной старухи, целуя туфли. Она знала, как растопить ее сердце.
– О, госпожа, простите меня, недостойную! Я нарушаю ваш драгоценный покой! Я так долго ждала вас здесь.
Старуха смягчилась:
– Ладно, вставай, говори, чего хочешь.
– О, госпожа, наш господин только один раз был у меня. А я так люблю его!
– Об этом и не мысли. Ты в зеркало хоть иногда смотришься?
– Нет, госпожа, нет, я не об этом, – Халли испуганно замахала руками. – Разве я, недостойная, могу даже думать об этом? Я знаю свое место, спасибо господину, что сделал меня женщиной. Но разве можно мне запретить любить и заботиться о нем?
– Так чего же ты хочешь? – совсем растаяла Изольда.
– О, госпожа, я только хочу сходить в храм Амона и помолиться за здоровье нашего господина. Пусть Амон дарует ему удачу.
Старуха задумалась: «А что? Очень даже неплохо. Верховный жрец уже давно «точит зуб» на господина, а тут придет одна из его жен… Да, неплохо».
– Хорошо, Халли, это очень даже похвально. Вот, держи, – Изольда выудила из складок одежды кошелек и подала Халли. – Это ты пожертвуешь верховному жрецу на храм Амона. Бери слуг и ступай.
Халли опять приникла к ногам старухи. Та, наслаждаясь, притворно проворчала:
– Ладно, ладно, ступай…
Халли, прижимая к себе кошелек, низко кланяясь и пряча торжествующую улыбку, удалилась.
– Неплохая девчонка. Да и умна. Надо приблизить ее к себе. И господину предана как собака.
Изольда вошла в свои покои и тут же переоделась в привычную оборванную юбку и видавшую виды кофту. Новые вещи раздражали ее. Разговор с господином отнял много сил. Но не успела она прийти в себя, как слуга доложил о приходе Бенну. «Что надо этой дуре?», – подумала она и, удобно устроившись в кресле, велела слуге:
– Зови.
Бенну в нерешительности застыла у порога. Она ждала приглашения приблизиться, но старуха намеренно тянула паузу, нагло разглядывая девушку.
– Что с тобой, Бенну? Ты стала похожа на драную кошку.
Бенну опустила голову. Надо терпеть любые оскорбления, от старухи зависит ее дальнейшая судьба. А та продолжала издеваться:
– А помнишь, как ты смотрела на меня и кривилась? Я тебе тогда казалась очень уродливой, ведь так?
Лицо девушки залила краска стыда:
– Да, так… Изольда, прости меня.
– Изольда? Так может называть меня только господин, а для тебя я госпожа Изольда. Видишь, я так уродлива, а он приглашает меня на обед, ухаживает за мной, наливает мне вино. А как давно он был у тебя? Так что? Разве главное красота? Чего молчишь, Бенну?
– Прости меня, госпожа. Я пришла не ругаться, а просить о помощи.