полы надраить, картошку из магазина притащить. Это все Лидка. Она у нас на все руки мастерица. И не пьет совсем. Со спокойной душой и ребенка ей можно поручить из школы привести. И в пятой, семнадцатой и тридцать восьмой квартирах она малышей в садик по утрам водит. Мамашам вставать в такую рань неохота, они Лидке по сто рублей платят, она и довольна. Триста рублей утром, триста рублей вечером. Это шестьсот. Еще с двумя собаками гуляет три раза в день. Снова шестьсот. Потом в магазин для Марии Федоровны, это еще сто. Да полы помыть у Ирки из двадцатой, это еще двести. Ну, так за день пара тысяч и накапливается, а то и побольше того. Лидка, она ведь не гордая, за работу копейки берет. А только целый день пашет. На эти деньги и живет. Обувь себе в секонд-хенде покупает. Дешевле выходит, чем стоптанные набойки у сапожника менять.
– Ну а при чем тут ваша соседка сверху? – остановила Кира разговорившуюся бабулю.
– Так я с чего и начала-то! – спохватилась бабушка. – Лидка и на Марину тоже батрачила. И почаще, чем на других. Марина ленивая и еще жадная. То есть на наряды ей денег не жаль, а вот прислугу нормальную нанять, тут ее жаба душит. Лидку к себе звала, если что сделать надо. Знала, что Лидка только с лица уродина, глаза у ней одного нет, а работает нормально.
– Значит, эта Лида работала у Марины домохозяйкой?
– Полы помыть, стекла протереть, за ерундой какой в магазин или аптеку сбегать – это все к Лидке. Ну, посуда и белье в машинках мылись-стирались, но загрузить-то эти машинки надо? Опять же, Лидкина забота. Вытащить, высушить, потом выгладить. Из домашних дел Марина только обеды готовила, да и то по настроению. Хочется ей, приготовит, а нет, так готовую еду из ресторана закажет.
– Но вы начали рассказывать с того…
– Да знаю я! – отмахнулась старушка. – Экие вы молодые все торопливые, право слово! И ведь, по идее, это нам, старикам, торопиться надо, смерть-то наша уж не за горами. А вам-то, молодым, куда спешить?
Подруги промолчали. Они уже поняли, что любая их фраза вызывает у говорливой старушки целый фонтан ненужной информации. Лучше уж они помолчат. Пусть бабушка говорит, как может. Авось когда-нибудь и доберется до сути происходящего.
– Вот Лидка намедни явилась ко мне, вроде бы за работой, а у самой физиономия вся такая красная. Вижу, сказать чего-то хочет, но не решается. Ну, пошла ей навстречу. Чего, Лида, говорю, случилось-то? А она как фыркнет, как расхохочется. Ох, говорит, знали бы вы, что Маринка со своим мужем в кровати вытворяют. Я у них уборку делала, киноцентр от пыли протирала да, видать, случайно на кнопку воспроизведения нажала. Сначала даже не поняла, чего включила-то. Экран огромный, вблизи и не разобрать ничего. Но как поняла, прямо вся уржалась! Звука почему-то не было, но и без озвучки видно было, как Антон перед Мариной в костюме собачки прыгает. А она вроде как дрессировщица в цирке. Чуть что ей не по нраву, она мужа по мягкому месту и стегает. Он у нее с табуретки на табуретку прыгает. Из одежды одни трусы шелковые с бахромой. И на голове шапочка смешная – колпачок блестящий с кисточками. Вроде как у цирковых