покоренному князем. Когда наши легаты вошли в близкие отношения с этими славянами, то они обвиняли нас и бесславили, клеветали, сколько могли, потому что некому было защищать нас… наговаривали, что мы и с ними не ладим; хотя это правда, но причина неудовольствий заключается не в нас, а в их испорченности. Когда начали они нерадеть к христианству, отказались платить государям королям нашим и их чиновникам определенную дань и взялись за оружие, тогда вспыхнул у них мятеж. И если позволительно обращать в рабство покоренных оружием, то, в силу военного права, волей-неволей они должны будут подчиниться нашему царству. Поэтому мы препоручаем вам быть осмотрительными и предпочитать другим мерам меры уравновешивающие, чтобы рабское племя не усиливалось на счет благородного. Императоры и короли, предки светлейшего государя нашего Людовика, произошли от христианского народа франков, моравские же славяне произошли от презренных язычников. Те могущественно охраняли римскую республику, эти грабили ее; те укрепляли христианское царство, эти ослабляли его; те весь мир наполнили славой, эти прячутся за стенами в селениях своих; сила тех поддерживала апостольский престол, от набегов этих страдало христианство».
Между разными дурными качествами славян выставляют:
«Они приняли к себе огромное множество угров, по обычаю их обстригли свои лжехристианские головы, и натравили их на нас, христиан, да и сами нападали: и одних уводили в плен, других убивали, иных томили в темницах жестоким голодом и жаждою, бесчисленное множество довели до разорения, и славных мужей, и честных жен осудили на рабство, церкви Божии сожгли и все здания истребили; так что во всей Паннонии, нашей огромной провинции, едва ли найдется одна церковь, что могут подтвердить епископы, посланные вами, если бы они захотели сказать правду, много путешествовавшие и видевшие всю разоренную землю. Когда же мы узнали, что угры вторглись в Италию, видит Бог, как искренно мы желали помириться со славянами, обещая им во имя Всемогущего забвение всех бед, нам нанесенных, и возвращение всего, что оказалось бы у нас принадлежавшее им; мы желали, чтобы они пощадили нас хоть на то только время, пока мы будем в походе в Ломбардию, чтобы защищать престол св. Петра и с Божиею помощию освобождать народ христианский…[128] Общая скорбь и великая печаль обдержит всех жителей Германии и Норика о том, что единство церкви нарушено… одно епископство разделилось на пять».
Неизвестно, какие последствия имел этот протест, отозвался ли на него папа или нет. Видно, что главная цель послания была доказать неотъемлемость прав зальцбургской церкви на Паннонию. Потому нет никакого намека на распоряжения Николая I и Иоанна VIII относительно славянской церкви, обходится молчанием и апостольская деятельность архиепископа Мефодия. Кафедра его более 10 лет оставалась незанятой, латинскому духовенству удалось уже ранее заподозрить в глазах пап Мефодия, так что вся его деятельность, с этой точки зрения, могла считаться неправильной