прижал ее голову к своему лицу и услышал, как Маша заскулила с подвыванием, словно маленький щенок, отставший от матери.
– Машенька, девочка моя, – шептал он на ухо, с трудом сдерживая себя, – я буду писать тебе каждый день. Веришь?
Маша, не прекращая подвывать и всхлипывать, кивала головой.
– Ты не заметишь, как я вернусь. Мы же еще не знаем, где мне предстоит служить. Случается, что служат недалеко, тогда будешь ко мне приезжать . . . . Родишь – меня в отпуск отпустят. Полтора года пролетят быстро, и мы опять будем вместе.
Мария невидящими от слез глазами, старалась запомнить лицо мужа, его голос, его запах, его сильные, такие родные и желанные руки.
– Машенька, любимая, не рви мне сердце. Не стой у ограды, уходи. Тебе нельзя волноваться. Ты отвечаешь за моего сына. Я напишу тебе прямо с дороги.
Саша отстранился от жены, развернулся и сделал шаг к калитке. Машины руки, только что обнимавшие мужа, упали неживыми плетьми, с губ сорвался стон. Она стояла в толпе людей, а ей казалось, что совершенно одна. Одна у калитки и в целом мире тоже одна. Жизнь остановилась в ней на целых полтора года.
Саша бравой походкой направился к входу в здание, поднялся на крыльцо и скрылся за дверями военкомата. Мария, с трудом волоча ноги, поплелась вдоль ограды. Она нашла удобное место, откуда можно было наблюдать за происходящим и, весь двор лежал, как на ладони. Голова отчаянно кружилась и тошнота подступала к самому горлу. Чтобы не упасть, она мертвой хваткой вцепилась в прутья ограды, лицом прижалась к холодному металлу. Время потекло мимо нее. Она видела, как Саша вышел из военкомата с каким-то молодым человеком. Они остановились рядом с входом и закурили.
Муж смотрел в ее сторону, а парень что-то весело рассказывал ему. Тот кивал, явно невпопад, по большому счету, не обращая на рассказчика внимания. Супруги не только видели, они ощущали присутствие только друг друга, хотя между ними уже была целая пропасть. С крыльца, шустро перебирая ногами, спустился худощавый офицер. Прозвучали отрывистые громкие команды, напоминающие лай собаки. Призывники построились. Вокруг народ заволновался. За всеобщим шумом, Маша не слышала, о чем говорил офицер.
Строй повернулся и направился к калитке. Маша рванула к выходящим со двора, призывникам. Пробраться вперед невозможно, ряды провожающих плотно сомкнулись. Слышались крики поддержки и напутствия. Строй проследовал к автобусу, припаркованному с другой стороны проезжей части. Этот автобус стоял с самого утра. На него не обращали внимания, оказалось, напрасно. Именно ему предстояло увезти новобранцев в неизвестные дали.
Призывники дисциплинированно погрузились в автобус, расселись по местам, машина тронулась. Маша, замерев на месте, оставалась стоять на обочине, как раз напротив того места, где только что находился автобус. До самого размещения в автобусе, Саша озирался по сторонам, разыскивая взглядом жену. Куда там! За многочисленными телами и лицами, разве разглядишь