что внутренняя прозрачная дверь открылась сама собой. Удивился. Цин приближался к внешней двери – в нескольких десятках сантиметров от наблюдателя. Если она откроется самостоятельно и Цин выйдет на полметра за пределы космопорта – окажется лицом к лицу с врагом. Дыхание сперло, каждый новый вдох давался с таким трудом, будто в горле выдвинулась защитная крышка, от напряжения замутило в глазах.
А ждать нельзя… В этот миг мимо просочилась сердитая старушка, распихала воздух локтями, открыла внешнюю дверь, и Цин шмыгнул в щелочку. Он вышел из невидимости прямо за спиной бойца в черном. Второй, к счастью, как раз рассматривал другую стену космопорта.
Цин оказался на огромной круговой площади, радиально заставленной машинами, в большинстве своем наземными. В центре – дорожная развилка, а по краям, помимо стен космодрома – мелкие забегаловки и салоны услуг.
Цин двинулся мимо припаркованных машин чуть пригнувшись и склонив голову – так, он надеялся, его не увидит стоявший у бронемашины. Тот, что оставался у двери продолжал таращиться внутрь. Цин обошел наблюдателей и заскочил в комнату мотопроката. Стены его шли полукругом, как у эскимосского иглу, но образовывали длинный коридор, вдоль которого выставлены были не слишком аккуратными линиями десятки самых курьезных мотоциклов для проката. Внутренности обволакивал полумрак – помещение освещали только тоненькие полоски бледно светящихся ламп и мигающие экраны для съема техники.
Внутри воняло жженой резиной и пластиком, гудела прямая ритмическая музыка, даже не музыка, а один невежливо стучащий в мозг ритм. Чуть в стороне, в глубине зала мужчина в футболке с подкатанными рукавами напряженно переходил от одного мотоцикла к другому, щупал ручки, тормоза, крутил кнопки на приборной панели, присматривался, согнувшись, к стеклам или крышам (где они были), водил пальцами по сиденьям и колесам, и переходил к следующему, раз за разом неприязненно кривя физиономию. Еще двое, кажется, девушки (они были далеко в полумраке, с короткими резкими прическами и в мужской одежде), выбирали себе двухместный мотоцикл с крышей.
Дышать все еще было тяжело и больно. Цин подошел к панели и глянул на список мотоциклов. Только наземные модели, ни одной воздушной. Вообще, Гамма Тора сильно не благоприятствовала воздушному транспорту своими катастрофически короткими днями и морозной погодой (которая на высоте становилась просто невыносимой). Да и кому нужен воздушный транспорт в таком низком городе?
Цин выбрал простой старый мотоцикл, вскочил в седло и двинулся к выходу из зала, к концу трубы. Легкое жужжание колес практически скрадывалось монотонной музыкой.
Мотоцикл выбрался на улицу со стороны ведущего к космопорту проспекта. Отсюда нельзя было разглядеть ни входов в залы, ни наблюдателей. Цин повернул машину резко прочь и помчался по широкой дороге, освещаемой кое-как тусклыми, еще не ночными фонарями, и разноцветьем оконный огней. Над стеклом проецировался защитный