один из современников, – эскадра крейсеров съела последний сухарь, тратя воду по порциям, пируя на одной солонине, сторожа денно и нощно неприятелей, не сбросивших еще своей личины, приготовляясь к должному приему их упражнениями боевыми, под зноем летнего черноморского солнца». В те дни на кораблях эскадры распевали кем-то сочиненную песню о турках-лиходеях. Едва боцманы свистали «команде песни петь и веселиться», как на «Двенадцати апостолах» заводили:
Турки наши лиходеи,
Христианских душ злодеи
За морем живут. Эх, живут!
«Апостольских» песенников подхватывали на «Ягудииле» и «Варне»:
Кораблей наших боятся,
Моряков наших страшатся:
В море не идут. Эх, не идут!
И уже со всех кораблей и фрегатов эскадры неслось:
А у нас их поджидает,
Праздник им приготовляет
Черноморский флот.
Эх, Черноморский флот!
Долго ожидать не станет,
Паруса свои поставит —
На врага пойдет! Да и пойдет!
Нахимов всегда любил вникать во все мелочи. Прогуливаясь по шканцам и глядя на обучение молодых матросов, он частенько сам брал на себя обязанности учителя.
Из воспоминаний современника:
«– Что за вздор-с, – говорил он (Нахимов – В.Ш.) офицерам: – Не учите их, как попугаев, пожалуйста, не мучьте и не пугайте их; не слова, а мысль им передавайте.
– Муха! – сказал Павел Степанович одному молодому матросу, имевшему глуповатое выражение лица, – чем разнится бомба от ядра?
Матрос дико посмотрел на адмирала, потом ворочал глазами во все стороны.
– Ты видал бомбу?
– Видал.
– Ну, зачем говорят, что она бомба, а не ядро? Матрос молчал.
– Ты знаешь, что такое булка?
– Знаю.
– И пирог знаешь, что такое?
– Знаю.
– Ну, вот тебе: булка – ядро, а пирог – бомба. Только в нее не сыр, а порох кладут. Ну что такое бомба?
– Ядро с порохом, – отвечал матрос.
– Дельно! Дельно! Довольно с тебя на первый раз».
Черноморский флот в Феодосии накануне Крымской войны. Жудожник И.К. Айвазовский
Дозорная служба безоблачной не была. Периодически из пролива появлялись турецкие, а то и английские суда, которые имитировали обстрелы наших судов. Наши отвечали тем же и пока этим дело кончалось. Когда провокации стали учащаться, Нахимов произвел рокировку. Вперед к проливу он выдвинул уже более тяжелые фигуры – фрегаты, а бриги, наоборот, оттянул к главным силам.
Жизнь на крейсирующей эскадре шла своим чередом, авралы чередовались с ученьями парусными и артиллерийскими, а нескончаемые вахты с редкими минутами отдыха. Это был свой особый мир, скрытый от взоров и понимания непосвященных. Чтобы разнообразить жизнь своих офицеров, а заодно преподать им уроки тактики, Нахимов ежедневно приглашал корабельных офицеров