бы ему было говорить в такой непонятной манере, если, насколько она успела его узнать, он представлял из себя самого прямолинейного мужчину из всех ей известных? Будь это правдой, он объявил бы ей об этом открытым текстом. Или нет? Или это его очередной выпад, призванный отвлечь ее от чего-то другого? Но от чего? И зачем? И почему тогда это сообщение, действительно, дает немало объяснений ее подсознательным вопросам?.. Да нет же! Что за глупости! Она британская принцесса! Достаточно спросить об этом любого представителя ее свиты! Кажется, ее спутник снова решил проявить остроумие и ждет ее реакции. Наверное, надо рассмеяться. Только у нее почему-то не получается… Словно бы это и не шутка. А если нет, тогда что происходит?
Изабелла не знала, отразилась ли в ее глазах последняя мысль, но сквозь физическую пелену тумана почувствовала, как Зорро завернул ее в плащ и в который раз за эту сумасшедшую ночь посадил к себе на колени. Она помнила, как схватила его за плечо, словно последний оплот в этом мире, и как еле слышно попросила не отпускать ее; как он прижал ее к себе и как она почувствовала едва уловимое касание его губ к своим волосам.
– Не бойся, ты здесь не одна, – в ответ на ее мысли произнес молодой человек. – Здесь твоя семья. Дон Ластиньо – твой отец, дон Рикардо – брат, а губернатор – крестный.
Изабелла вздрогнула, но не удивилась. Для нее это послужило таким логичным толкованием ее моментальному взаимопониманию с этими совершенно незнакомыми ей людьми, что она восприняла слова ее спутника как нечто само собой разумеющееся. Хотя она вообще сейчас смотрела на все происходящее со стороны, как будто ей рассказывали о жизни совершенно другого человека. Правда, при этом неосознанно примеряла на себя полученные сведения. В частности, кроме объяснения понимания испанского языка, она нашла первопричину столь уникальной черноты собственных волос и смуглости кожи, скрывавшей свою суть при британском пасмурном и дождливом климате, но под палящим солнцем южной земли расцветшей всего за пару дней.
Многие нюансы, на которые она даже не обращала внимания, вдруг встали на свои места. Но принимать их на веру было совершенным безумием.
Изабелла лежала на груди молодого человека и безмолвно слушала его размеренную речь, сопоставляя звучание предложений с осколками картин в покачивающемся сознании.
Предки дона Ластиньо приплыли в эти земли из Новой Испании практически сразу после того, как их открыл Эрнан Кортес. Они, как и многие другие, считали, что была найдена легендарная Калифорния, – наполненный несметными сокровищами рай на земле; остров, воспетый в популярном средневековом рыцарском романе и разыскиваемый во всех частях света. И хотя новые земли оказались далеким от сказок полуостровом, а мифические сокровища так и не были найдены, в результате наплыва переселенцев был основан Ла Пас, а за ним со временем и другие очаги жизнедеятельности.
Одно столетие сменяло другое, Калифорния необратимо заселялась и разрасталась; некогда пришлое население уже крепко пустило