сильно преувеличенной: Юру тащили в третий отдел – лагерное ГПУ – в качестве машиниста – не паровозного, а на пишущей машинке. Он с этими своими талантами заявился в плановую часть, и какой-то мимохожий чин из третьего отдела забрал его себе. Сожаления были бы бесплодны, да и бесцельны. Пребывание Юры в третьем отделе дало бы нам расположение вохровских секретов104 вокруг лагеря, знание системы ловли беглецов, карту и другие весьма существенные предпосылки для бегства.
Я вернулся в барак и сменил Бориса. Борис исчез на разведку к украинским профессорам – так, на всякий случай, ибо я полагал, что мы все устроимся у Ильина.
В бараке было холодно, темно и противно. Шатались какие-то урки и умильно поглядывали на наши рюкзаки. Но я сидел на нарах в этакой богатырской позе, а рядом со мною лежало здоровенное полено. Урки облизывались и скрывались во тьме барака. Оттуда, из этой тьмы, время от времени доносились крики и ругань, чьи-то вопли о спасении и все, что в таких случаях полагается. Одна из этаких стаек, осмотревши рюкзаки, меня и полено, отошла в сторонку, куда не достигал свет от коптилки, и смачно пообещала:
– Подожди ты – в мать, бога, печенку и прочее – поймаем мы тебя и без полена.
Вернулся от украинских профессоров Борис. Появилась новая перспектива: они уже работали в УРЧ (учетно-распределительная часть) в Подпорожьи, в отделении. Там была острая нужда в работниках, работа там была отвратительная, но там не было лагеря как такового – не было бараков, проволоки, урок и прочего. Можно было жить не то в палатке, не то в крестьянской избе… Было электричество… И вообще с точки зрения Погры – Подпорожье казалось этакой мировой столицей. Перспектива была соблазнительная…
Еще через час пришел Юра. Вид у него был растерянный и сконфуженный. На мой вопрос: в чем дело? – Юра ответил как-то туманно – потом-де расскажу Но в стремительности лагерных событий и перспектив – ничего нельзя было откладывать. Мы забрались в глубину нар, и там Юра шепотом и по-английски рассказал следующее:
Его уже забронировали было за административным отделом, в качестве машиниста, но какой-то помощник начальника третьей части заявил, что машинист нужен им. А так как никто в лагере не может конкурировать с третьей частью, точно так же, как на воле никто не может конкурировать с ГПУ, то административный отдел отступил без боя. От третьей части Юра остался в восторге – во-первых, на стене висела карта, и даже не одна, а несколько, во-вторых, было ясно, что в нужный момент отсюда можно будет спереть кое-какое оружие. Но дальше произошла такая вещь.
После надлежащего испытания на пишущей машинке Юру привели к какому-то дяде и сказали:
– Вот этот паренек будет у тебя на машинке работать.
Дядя посмотрел на Юру весьма пристально и заявил:
– Что-то мне ваша личность знакомая. И где это я вас видал?
Юра всмотрелся в дядю и узнал в нем того чекиста, который в роковом вагоне № 13 играл роль контролера. Чекист, казалось, был доволен этой встречей.
– Вот это здорово. И как же это вас сюда послали? Вот тоже чудаки-ребята – три года собирались и на бабе сорвались. –