по своим делам в город, произнес, обращаясь к своей жене:
– Дорогая, помнишь, я говорил тебе о поездке на курорт?
Она улыбнулась:
– Только вместе с тобой, милый!
Он кивнул:
– Обязательно, дорогая, но тебе придется меня подождать. Я присоединюсь к тебе чуть-чуть позже, а сейчас у меня нет времени.
Она ответила:
– Хорошо, милый.
Он принялся ее успокаивать:
– Я задержусь совсем ненадолго, буквально на несколько дней. А потом мы вместе отметим наш медовый месяц.
Она посмотрела на него с умилением:
– Как скажешь, милый.
– Мы будем вдвоем, только ты и я, – продолжал он. – Я даже телефон свой тут оставлю, честное слово! Чтобы никто не вмешивался, не мешал нам наслаждаться медовым месяцем… Здорово, правда?
Она ласково вздохнула:
– Ты такой заботливый.
Он улыбнулся:
– Спасибо, дорогая. Значит, все решено.
– Я могу начать собираться? – спросила она.
– Да, дорогая. И ни о чем не беспокойся, Андрей отвезет тебя на машине, мы и оглянуться не успеешь, как окажешься на месте.
– Хорошо, милый.
– А через пару денечков и я приеду.
– Я буду ждать тебя.
Она смотрела на него с такой незыблемой верой в его слова, что Ваня не выдержал и отвернулся. А Зуев притянул к себе голову Галины и поцеловал ее в лоб, от чего она зарумянилась, как смущенная девочка, и не смогла ответить. Ваня смотрел на него не мигая и удивлялся до глубины души: не ведает стыда человек, врет не краснея этим чистым доверчивым глазам и при этом считает себя правым!
Для Галины давно уже был выбран подходящий санаторий, где под строжайшим присмотром содержались душевнобольные. Заведовал там один доктор из числа знакомых Зуева. Он не интересовался никакими обстоятельствами, и ему было безразлично, по каким причинам к нему привезут жену Зуева сразу после свадьбы.
Хотя это было подозрительно.
Между тем Галина при слове “курорт” воображала себе нечто романтическое: море, солнце, горы, домик на берегу и много-много любви, и чтобы так оставалось всегда, и чтобы никто не нарушил их покой и уединение…
Все видели, что она обманывается на сей счет, но никто не решался остановить действие. Каждый мог утешить себя тем, что Галина и вправду больна, и ей давно уже необходимо серьезное лечение, а все слова Зуева – это ложь во спасение, ведь если напрямую сказать ей о клинике, то еще неизвестно, как поведет себя на это сумасшедшая…
Только Ваня не мог терпеть эту пытку, глядя, как мать собирается в заточение, словно на праздник. Но Ваню кто послушал бы?
Мальчишка, сопляк!
Галина долго колебалась возле платяного шкафа: ей хотелось бы взять с собой и то, и это, и она своим потусторонним взглядом не видела, насколько эти вещи, оставшиеся еще с прежней жизни ее с Алексеем Майоровым, истлели от времени и постоянной носки. Они напоминали ей о тех счастливых мгновениях, которые уже не вернуть, но которые до сих пор живы в ее памяти, и ей