Новенькая явно сбита с толку.
– Ну, я – переводчик, – представляется новаторша. – Это вот – рерайтер, а это…
– А! Я поняла! – радуется новенькая, перебивая новаторшу. – Я корректор. Вы, что, все тоже за деньгами? Кассира ждете, которая с главбухом в пробке? Я тоже в автобусе по пробкам полтора часа! Какие-то четыре голимые остановки! Полтора часа! Ну и погодка! Жесть! Как бабуля скажет, собаку на улицу не…
– Да остановись ты! Тараторка. Не части, – оборвала ее новаторша. – Лучше скажи, сколько тебе платят за страницу?
– А что? – Тараторка гордо выпрямилась и посмотрела на новаторшу сверху вниз. – Какое вам дело? Это конфиденциальная информация.
От ее позы и тона не рассмеяться было просто не возможно, что мы, все три тетки, и сделали. Девчонка расширила глаза, забегала ими по нашим лицам, сутулясь и пятясь к двери.
– Что я вам такого сказала? Почему вы надо мной смеетесь? – В ее голоске явно слышались слезы, да и глаза мокро заблестели. – Корректор – крутая профессия!
– Крутая, крутая, никто и не спорит. – Новаторша стала гладить ее по рукавам влажного пуховика, заглядывая в глаза. – Успокойся. Ты чего?
Рерайтица протянула ей сигареты.
– Ты курить хотела. Вот, возьми.
– Не надо. У меня есть свои.
– Никто над тобой не смеется, – продолжила новаторша. – Это мы анекдоты травили перед твоим приходом. Ведь, правда? – И посмотрела на меня.
– Ну да, – как можно искренне подтвердила я. – Анекдоты.
– А тогда, – девушка резко отстранилась от новаторши и показала на нее: – Почему она… В смысле, почему вы спрашиваете, сколько мне платят? Какое вы имеете право?
Мы, три тетки, переглянулись, но приступ смеха сдержали. Девушка шагнула в сторону, достала сигареты и закурила, отвернувшись от нас к окну.
– Ну вот чего ты к девочке пристала? – сказала новаторше рерайтица. – И так ясно. – Она кивнула в мою сторону. – Из ее семи с половиной вычитаем твои три с половиной и мои две с половиной. Полторы на корректуру и остается.
Новаторша замотала головой.
– Не. Мало. Не может корректор меньше рерайтера получать. Нужно вычитать семь с половиной из десятки.
– Две с половиной? – уточнила рерайтица. – Столько же, как и я?
– Да полторы мне платят. Полторы! – громко, но через плечо произнесла девушка, и, обернувшись, добавила: – Спасибо, буду знать, что рерайт здесь по два пятьдесят, а я-то им за полторашку… Я ж не знала! Жесть… Я-то думала, что, как в «Панораме». По полтора – ведь та же самая тысяча за лист. Только там рерайтера называют переводчиком, а здесь – корректором. Жесть…
Мне захотелось ее утешить, и я сообщила:
– Авторов в «Панораме» тоже называют переводчиком в выходных данных. Платят сначала столько же, но после третьего романа начинают каждый раз понемножку прибавлять, по сотенке.
– А в договоре пишут как?
Она заинтересовалась, остальные –