язык за зубами. Но вот если помощницу по хозяйству рассчитали, тогда другой расклад. Борисова ушла от Кауф год назад, причем со скандалом: судя по словам Ванды, «ее уволили за плохое поведение». Надо постараться правильно построить разговор, тогда Варвара сообщит мне массу интересного.
В подъезде пятиэтажки было грязно, на подоконниках маячили банки из-под растворимого кофе, набитые окурками. Пол затоптан, перила лестницы изрезаны ножом.
Дверь во владение Борисовой выглядела проще некуда, деревянная с облупившейся краской. На филенке ярко-красным фломастером кто-то написал не совсем приличные выражения. Коврик у двери напоминал грязную тряпку, на нем громоздился полиэтиленовый пакет из дешевого сетевого магазина продуктов, набитый отбросами. На звонок мне открыла худенькая женщина с синяком под глазом и быстро произнесла:
– Миши нет дома, ушел на работу. Всю ночь спал в своей комнате. Честное слово.
Я так и не успела раскрыть рта. Из прихожей послышался резкий, визгливый голос:
– А не ври-ка! Кто там? Полиция?
– Нет, нет, – испугалась тетка, – соседка заглянула, не волнуйся, Леночка, пожалуйста…
Договорить она не успела, ее оттолкнула к вешалке щекастая девица с выкрашенными в почти белый цвет волосами.
– Вы из какой квартиры? – забыв поздороваться, заголосила она. – Не верьте мамане, вечно своего сыночка покрывает. У вас машину со двора угнали? По адресу пришли. Это моего любимого братца работа. Мишка со вчерашнего обеда дома не показывался, в своей постели не дрых, где сейчас находится, неизвестно. Но не на службе точно, потому что постоянной работы у него нет. Напишите заявление в полицию, пусть его наконец посадят.
– Леночка, как ты можешь! – простонала хозяйка квартиры. – Мишенька твой единственный брат, другого нет.
Дочурка скрестила руки на груди.
– Вот и ладно, что других не имеется, легко бы и без Мишки прожила. На фиг нам воры и негодяи?
– Лена, – всхлипнула мать, – нельзя быть такой злой.
– Зато ты слишком добрая, – огрызнулась дочь. – Представляете, вчера я домой вернулась, а у нее фингал. И откуда, спрашивается?
– Голова закружилась, я шла, шла и тюкнулась лицом об угол стола, – соврала родительница.
– Мама, думай, о чем говоришь, – вдруг вежливо произнесла Елена. – Разве ты карлик, чтобы глазом на край стола наткнуться?
Потом она снова обратилась ко мне:
– Так напишете заявление?
Я достала из сумочки удостоверение.
– Вау! Полиция сама пришла! – обрадовалась девушка. – Ну все, капец Мишке.
– Не трогайте мальчика! – закричала мать. – Он болен! На него все клевещут!
Мне наконец-то удалось вставить слово в диалог матери и дочери:
– Здравствуйте, я Татьяна Сергеева, пришла поговорить с Варварой Семеновной Борисовой о Ксении Кауф.
– Ничего не знаю, – быстро сказала хозяйка квартиры.
– Может, разрешите войти? – улыбнулась я.
– Нет, – живо вмешалась