грязи. В какой-то момент Сашка сказал:
– Похоже, нашёл.
Нагнулся, пошарил в луже рукой и извлёк из воды тяжеленный пакет в авоське, с которого стекала жирная грязь. Из толпы зевак, наблюдающих за этим праздником жизни и вдруг понявших, что наконец-то найдены несметные сокровища братьев Баташовых, которые, как предполагалось, безвозвратно утеряны в пламени революции, послышались призывы разделить, по справедливости, между всеми участниками экспедиции найденные реликвии. Было же всем очевидно, что без наших подсказок два этих кулёмы, недобайки, портача никогда бы не нашли клад. Я, как честный человек, благостепенный горожанин и победитель социалистического соревнования, горячо поддерживал активных граждан, да разве можно было достучаться до сердец двух этих скаред. Куда там, они жадно схватили находку и босиком удалились с места происшествия.
По прибытии в Москву Генка передал Толе Трындякову часть образцов – Гена работал на теме у Толика. Трындяков, разглядывая образцы и не понимая, отчего они приобрели тёмно-серый цвет – а куда им деваться, они ж сутки в луже пролежали, – глубокомысленно произнёс:
– Пьяные катали.
Вот за что я всегда его уважал – нас, подлецов, скалдырников и лежебок насквозь видел – а вот управу найти не мог. Был бы жив Лаврентий Палыч – ужо прописал бы нам ижицу.
Признаться, мы с Генкой, подвыпив, иногда выходили за рамки приличий. Однажды, изрядно приняв на грудь, стали размышлять, как нам продолжить так хорошо начавшийся вечер. Как ни странно, деньги у нас были, но всё позакрывалось к чёртовой матери, а желание добавить было неодолимым. Тут Генку осенило.
– А ты в курсе, что Санька вчера посылку от отца получил?
– Нет.
– А я в курсе, ты смекаешь, к чему это я?
Было понятно, к чему, раз пришла посылка, то в ней чача, зелень, какое-нибудь копчёное домашнее мясо, но являться с наглыми рожами в час ночи?!
– Ты серьёзно? Но неловко как-то – ночь, у него двое малых детей спят, и тут мы. Да нас Валентина Григорьевна наладит так, что мы будем лететь на сорок ярдов впереди собственного визга.
– Не пыли, тёща у Саньки – золотой человек, давай, поехали – теряем время.
Увы, долго ему меня уговаривать не пришлось, обсудили, звонить или нет, – решили не звонить, чтобы не давать шанса отвертеться. Выяснилось, что метро уже закрыто – стали ловить какой-нибудь транспорт на Бакунинской, остановился только огромный сорокаместный «Икарус».
– Слушай, подбрось к Семёновской.
– Десять рублей.
– Опамятуйся, за десять рублей мы в Тулу доберёмся, трёха – это за глаза.
– Да вы посмотрите, на каком комоде покатитесь – это ж Венгрия, комфорт, я одного бензина только сожгу на пятёрку.
– Не понтуй, за бензин парк платит.
– Не, ребята, в такое время меньше чем за чирик даже не думайте.
Вот ведь гад какой, но время уходило, и мы согласились. Доехали до Щербаковской улицы, водитель остановился у Санькиного