ресторана ВТО, воспетый в сотнях мемуаров Борода (Яков Розенталь, прототип Арчибальда Арчибальдовича из «Мастера и Маргариты», автор «селедки по-бородински»), – так вот, этот Борода говорил моему отцу: «Мясной салат не заказывай нигде, даже у меня!»
Потому что даже в таком изысканном заведении, как ресторан ВТО, в мясной салат шел недоеденный антрекот.
А знаете ли вы, что такое «докушивать не будете» и что означает «семьдесят-восемьдесят»?
«Докушивать не будете?» – с этим полувопросительным возгласом официант норовил утащить недоконченное мясное блюдо, стоило лишь перестать ковырять вилкой в гарнире. Очевидно, жаждал настричь оный антрекот в мясной салат.
А что касается «семьдесят-восемьдесят» – так старики-официанты, а также гардеробщики изображали имя-отчество или чин-звание гостя. Обманно показывали ему, что они его давно знают, что рады видеть: «здрассссьте, семьсьт-восемьсьт, шубочку пожалуйте, семьсьт-восемьсьт…».
Но это было уж совсем давно. Я стариков-официантов видел всего несколько раз в жизни, в начале шестидесятых, когда оказывался в ресторане с отцом. Но помню замечательную картинку уже много позже: ЦДЛ, мы сидим за столом, с нами знаменитый писатель Нагибин, он лениво хватает за талию официантку, и она, такая простецкая тетенька сильно за тридцать, говорит, скривив губы: «Юрка, ты такой несимпатичный, когда пьяный!»
Когда хоронили Володю Т., на панихиде была никому не известная юная красавица в превосходном траурном платье. Изящная и нездешняя. И в кольцах узкая рука. «Кто это?» – шепотом спросил я. «Официантка из Дома журналистов… Володя там часто пил».
Отзовитесь, ветераны
эпистолярный жанр
Одна женщина написала в газету письмо. Вот такое:
«Отец мой был солдатом, но я его почти не помню. В сорок четвертом было мне три годика. Помню, на рассвете подошел он к моей кроватке, нагнулся, взял меня на руки, крепко обнял и поцеловал. Как сейчас помню его колючие усы, жесткую шинель и запах солдатского табака. Он сказал: “Прощай, доченька! Иду бить врага”. Потом обнял маму и ушел. Больше мы его не видели. Обращались в архив – получили ответ: в списках убитых не значится. Вот с тех пор у меня мысль – может, он жив? Мама померла, и никого у меня на свете нету. Отец, если ты живой, отзовись!» Имя, фамилия, число и адрес.
А через два года эту женщину пригласили в областное управление КГБ и показали письмо из Уругвая. Вот такое:
«Дорогая доченька! Бог помог найти тебя! Запрос, сама знаешь, послать не мог, пробовал окольными путями, все впустую, да один наш друг тайком сюда приехал и нечаянно нашел эту самую газету. Ох, доченька! Врага мы не побили, не судьба. А так живу я хорошо, не жалуюсь, торгую обувным товаром. Если сможешь, приезжай, будем жить всей семьей». Имя, фамилия, число и адрес.
Следователь КГБ попросил ее прислать отцу приглашение, чтобы он приехал навестить родную дочь, а тут его немножко допросят и совсем не обязательно повесят, потому что он совсем не обязательно военный преступник. Может, просто оступился человек.
Она взяла бланк для приглашения, но вечером уехала в другой город, вышла замуж,