Иначе, мол, его армия начнет артиллерийский обстрел. Стоял он в 30 км от города, а его артиллерию составляли 2 декоративные пушки, негодные к стрельбе. Тем не менее красные побежали. Многие бросали оружие, сдавались в плен городскому населению. Быстрым маршем уводили войска, увозили орудия. Безоружные горожане обступили автомобиль Ашихина и доставили его в тюрьму.
22 июля в город въехала единственная машина с деникинцами во главе с ген. Уваровым, назначенным губернатором. Он немедленно объявил мобилизацию офицеров и классных чиновников – они и составили первоначально всю городскую оборону. Чуть позже прикатил Шкуро. К его сожалению, Уваров уже занял караулами банки и казначейство. Потом подтянулись подразделения полковника Слащева, занимая фронт. Бежавшие красные опомнились, пытались контратаковать. Их командующий Шпак, поставив орудия на грузовики, неоднократно заскакивал в городскую черту и бил наугад шрапнелью, пока казаки не подкараулили его и не зарубили.
Кто сразу понял значение успехов Деникина, так это отнюдь не большевики. В Москве еще даже имени его не знали. Опасность почуял германский Генштаб. Он пришел к выводу, что, если Деникин захватит Черноморский флот и высадит десант на Украине, это обернется для Центральных держав бедствием – население там и без того было недовольно немцами. Поэтому в июне последовал ультиматум Москве – либо перевести флот в Севастополь и сдать Германии, либо война.
Официальная версия очень сомнительна. Резолюция Ленина о потоплении флота, во-первых, датируется 24 мая, во-вторых, даже в ПСС приводится со ссылкой на малоавторитетный «Морской сборник», а не обычные в таких случаях партийные издания и архивы. Что по радио передали флоту приказ сдаться, а с приказом топить корабли послали уполномоченного – тоже сомнительно. Пробраться кружным путем через Царицын, тем более что Деникин уже перехватил железную дорогу? Ну-ну… Да и расстреляли бы такого уполномоченного не только белые, но и красные. ЦИК Кубано-Черноморской республики считал корабли своей собственностью и запрещал флоту выполнять приказы Москвы. Похоже, ленинский приказ был один – о сдаче. А патриотический глупый жест моряков был стихийным.
Мнения на флоте разделились… Председатель Кубано-Черно-морского ЦИК Рубин, прикатив в Новороссийск, запрещал как уход к немцам, так и потопление, грозясь направить сюда полевые войска, которых у него уже не было. Часть флота ушла в Севастополь – дредноут «Воля» и 6 эсминцев. А не ушли те корабли, на которых уже не осталось экипажей. Они даже с места тронуться не могли. На дредноуте «Свободная Россия» из 2 тыс. чел. осталось меньше 100, на эсминце «Килиакрия» – двое, на «Фидониси» – шестеро. Аналогичная ситуация сложилась на «Капитане Баранове», «Сметливом», «Стремительном» и др. Поделив судовые кассы, матросы давно уже гудели на берегу. Дееспособная часть команд осталась лишь на эсминцах «Керчь» и «Лейтенант Шестаков». Они и совершили потопление мертвого флота, в то время как остальные герои