хозяйства. Ему, в частности, должно было быть подчинено и индивидуально-трудовое хозяйство крестьян (подавляющей части населения страны). Подчинено – или уничтожено. В 1918 году Ленин писал: «Мы скорее все ляжем костьми, чем разрешим свободную продажу хлеба». И хотя позже от этого отступились, но тогда верхушка власти чувствовала так. Но эта атака на деревню встретила нутряное неприятие и колоссальное сопротивление. Тут сказался особый характер индивидуального крестьянского хозяйства. В нем крестьянин сам создает план своего труда, то есть оно является творческим. В нем, как писал Чаянов, неприменимы понятия стандартной политэкономии: ренты, эксплуатации, заработной платы. Он говорит, что в основе индивидуально-трудового крестьянского хозяйства лежат «иные мотивы хозяйственной деятельности и даже понимание выгодности», чем в капиталистическом хозяйстве. Для крестьянина «выгодой» является сама возможность заниматься своим хозяйством. Поэтому, как заметил Чаянов, крестьянское хозяйство гораздо устойчивее в периоды кризиса, чем хозяйство, ориентированное на доход. Крестьянин готов идти на гораздо большие расходы, напряжение сил. Эти же свойства проявились при сопротивлении попыткам центральной власти подчинить себе деревню. В 1918–1920 годах тысячи крестьянских восстаний покрыли всю Россию. Каждое из них было обречено на поражение: Центр мог бросить против него в десятки раз больше сил. Но в целом они слились в одну крестьянскую войну и заставили власть принять их требования – нэп.
Поворот в обратную сторону произошел при «сплошной коллективизации» (конец 1927-го – 1931 год). Этот период совпадает с установлением полновластия Сталина. Но повороту политики предшествовали столкновения с оппозициями на XIII, XIV, XV съездах. Много раз высказывалась точка зрения, что Сталин на самом деле реализовал программы этих оппозиций. В этом его не раз упрекал в эмиграции Троцкий. Но и у Сталина есть мысль, что «если бы мы пошли за авантюристами типа Троцкого и Зиновьева, мы бы тогда провалились», то есть что он только нашел нужное время (как Ленин в 1917 году: «сегодня рано – послезавтра поздно»).
Но мне кажется, что ситуация глубже. Вокруг этих оппозиций собирались самые активные, энергичные, нетерпеливые члены партии. Нэп переживался как трагедия. Сводки ЧК за 1922 год (для высшего руководства) сообщают о массовом выходе из партии «целыми комячейками» «вследствие несогласия с новой экономической политикой» (Поволжье, Северный край, Сибирь, Юго-Восточный край). Резко возросло число самоубийств среди членов партии. Это было настроение: «За что боролись?» Действительно, идеи «военного коммунизма» совпадали с основными принципами партийной идеологии.
Например, «трудармии» Троцкого были предсказаны в «Коммунистическом манифесте». Отказ от этих идей был очень болезнен для самых идейных коммунистов. Активная часть партии требовала реванша за поражение в крестьянской войне. Это и была основа всех оппозиций, хотя лидеры их и сменялись. Под конец более чуткая часть