Василий Головачев

Коготок Большого Взрыва


Скачать книгу

эта ваша суперструна – гравитационная яма? – сказал Бояринов.

      – Не совсем так, но масса струны очень велика.

      – Что же это, по-вашему?

      – Совершенно конкретный объект, подтверждающий теорию рождения нашей Вселенной в результате Большого Взрыва.

      Присутствующие переглянулись, однако никто не выразил своего отношения к сказанному в форме скептической улыбки.

      Кочергин кивнул. Он был самым молодым из совещавшихся, вообще самым молодым министром обороны в истории России, и, как все убедились, самым продвинутым и эрудированным.

      – Продолжайте, Гелий Ромуальдович.

      – Такие объекты возникали в первые микросекунды начавшегося инфляционного расширения Вселенной, наравне с первичными чёрными дырами и флуктуациями, и они являются реализацией «растяжки» микропетель и колец суперструн до макромасштабов. По сути это одномерные, релятивистские, суперсимметричные, протяжённые объекты с гигантской массой. По тем материалам, которые нам стали доступны после пролёта струны пятьдесят лет назад, можно судить, что то была струна типа Грина-Шварца…

      – А есть и другие?

      – Совершенно верно, по именам изучавших особенности струн физиков.

      – Не отвлекайтесь, товарищи, – сказал Кочергин.

      – В общем, такие струны теоретически могут иметь космические размеры – тысячи и даже миллионы километров.

      – Почему теоретически?

      – До тех пор пока мы не встретились с одной суперструной на практике, считалось, что суперструны – всего лишь удачный и красивый математический феномен. Но природа нас посрамила, показав, что экзоты – реальные объекты и субъекты её жизни. Со всеми подробностями полёта к суперструне команды Молодцова вы можете ознакомиться в базе данных РАН и ФСБ под названием «Соло на оборванной струне».

      – Я ознакомился, – сказал Кочергин, глянув на циферблат коммуникатора на руке. Сероглазый, узколицый, с твёрдыми губами и широким подбородком, он олицетворял собой энергичного, знающего цену времени человека. – Вы полагаете, к нам возвращается та самая суперструна?

      – Не уверен, Михаил Довлатович. По косвенным прикидкам длина нынешней струны достигает как минимум трёх миллионов километров, в то время как длина пролетевшей пятьдесят лет назад не превышала четырёх тысяч километров.

      – Всего, – усмехнулся Кочергин.

      – Сравнительно, конечно, – смутился Каминский.

      – Чем это может грозить нашей космической инфраструктуре?

      – Если струна приблизится к Земле на расстояние, сравнимое с тремя радиусами вращения Луны, произойдёт глобальная катастрофа! Земля сойдёт с орбиты, возбудятся вулканы, цунами смоет все прибрежные города и страны. Такой сценарий не раз использовали писатели-фантасты и режиссёры фильмов-катастроф. Думаю, разница всех этих сценариев только в деталях. Речь идёт не о разрушении космической инфраструктуры, которая не так уж и велика, а об исчезновении человечества.

      – Но ведь до пояса Койпера далеко.

      – Судя по