рубль дам! – обидно во стократ слышать такие слова от родной матери. Значит, только на собственные силы отныне я должен надеяться и только. Никакого заступничества со стороны самого близкого существа на свете, матери, мне ожидать не придется. Это выражение молнией разнеслось по селу и часто оно стало звучать из уст двоюродной сестры Нюськи в насмешку надо мной и от некоторых родственников, которых я здесь упоминать не хочу.
Однажды я проснулся рано летним июльским утром. Мать уже ушла на работу, бабушка готовила корм для свиньи. В хлеву мычала корова Зорька. Старший Очколяс Вася пас стадо коров и собирал их по дворам. Зорьке скоро на выпас.
– Иди, выгони корову. – Сказала бабушка. Я вышел во двор. Внутри хлева открыл дверь коровьего стойла и стал снимать цепь с нетерпеливого животного. На лбу у коровы красовалась белая звезда, а сама она была черной масти и только у копыт белые пятнышки. Пока я возился с коровой, послышался свист с улицы и мычание стада. Это Вася, старший из братьев, уже звал на выпас Зорьку. Я, прутиком, поторопил Зорьку. И корова быстрее выскользнула с хлева. Стадо коров ее встретило дружественным мычанием. Хлев опустел. Я проводил животное до калитки.
– Давай быстрее, – прикрикнул на меня Вася, – а то коровы разбредутся.
Это был худой и длинный мальчик с мускулистыми и длинными руками. Он держал в правой руке хлыст с сыромятной кожи, и ловко им хлопал в воздухе. Проводив корову, я вернулся во двор и зашел в дом. Бабушки уже там не было, она копала на обед молодую картошку. И я снова вышел во двор. Надо мной, над домом и огородом, зеленью сада синее-синее небо. В деревянном коридоре под самым потолком, ласточкино гнездо.
Ласточки шныряют в небе, по очереди с криком залетают в коридор и оттуда раздаются писки птенцов. Иду в клубнику. Красные ягоды ароматные и вкусные. Я выбираю самые крупные и срываю сочные плоды и сладостно, тая во рту, ягоды наполняют ароматом дыхание, освежают прохладой. Солнце поднимается все выше и выше, печет в голову. С корзиной картошки пришла бабушка.
– Взял бы насобирал на компот, – ворчала она, – я немного смородины, поричек ивишень собрала. Вот и будет компот.
Она достала из корзины, с картошкой, тряпицу в которой краснели ягоды.
Я не слушал уже, поспешил в тень раскидистой яблони. Нашел пару сочных яблок, протер их об штанину и с аппетитом съел.
Вторая половина дня. Послеобеденная жара. Солнце, как рассердилось, жжет ненасытно. «Надо пойти на пруд». – Подумалось мне. Внезапно раздался испуганный крик Нюськи, донесшийся с улицы, заставил прислушаться.
– Он привидения ходят по улице! – Нюська стояла у калитки. Мне был виден ее цветастый платок.
– Идите скорее, увидите! – возбужденно вопила она. Не верилось. Но любопытство взяло верх. Уже за калиткой Нюська сказала мне:
– Все в белом.
– Брешешь?! – выкрикнул я, мгновенно появляясь рядом с Нюськой.
Она