A.G.A

Лёгохонькое тепло


Скачать книгу

пока однажды вовсе не замолкла.

      Если ввести в компанию человека, публично объявив, что он болен аутизмом, то общение с ним будет осторожным. Люди не будут критиковать его или осуждать. (Общество наконец-то развилось хотя бы до этого, но не всё) Все странности и заминки будут списывать на болезнь. Просто окружающие не будут воспринимать этого человека как себе подобного. Он же болен. У него может быть совсем лёгкая форма болезни: он может, допустим, не понимать сарказма, бояться определённых вещей или выражать некоторые эмоции иным образом. Во всём остальном он точно такой же человек. И, как в каждом человеке, в нём живёт личность. Значит, помимо различия в виде справки, у него есть и своя точка зрения, и желания, и мнение. Ему, может быть, совершенно не смешна определённая шутка, или он может воспринять чьё-то действие как оскорбление. И это совершенно не из-за болезни. Всё же, и в эти моменты, никто не будет обращать на него внимания. Они будут думать: а, ну, наверно, у него это нормально.

      Если же ввести в ту же компанию человека без справки, но с теми же проблемами, но не от рождения, а приобретёнными личностно, как часть становления индивидуума, то странности будут восприниматься куда иначе. Несоответствия будут расцениваться критически, с насмешками и удивлением. Люди будут ставить себя на место этого человека и представлять, насколько глупо было бы им вести себя так же. Вместо нравоучения и поддержки человека, будут издёвки и высмеивания. Не всегда, не от всех, но от толпы как от целого – обязательно.

      Два человека. Два одинаковых человека. Справка совершенно ничего не значит. Но тот, что без неё, зажмётся и задавится ещё больше. Он именно замолчит, чтобы ни сделать ещё хуже. Это обычный инстинкт самосохранения. Оправданный и логичный. Боль есть, нужно от неё закрыться. Что Марго и сделала.

      С ней здоровались, она молчала. Ей задавали вопросы, она молчала. Первую неделю на парах никто и не заметил разницы. Но потом кто-то докопался до неё, и молчание открылось. Одногруппники не поверили и проверили. Смеялись, шутили, использовали положение по полной. Бывшие одноклассники ещё больше подзадоривали заведённую толпу, выдумывая школьные случаи, обличающие девочку. Маргарита сверлила их непонимающим взглядом. Пару раз срывалась и убегала с занятий. Она не молчала полностью, только за ненадобностью. Продуктами закупалась в супермаркетах, где не нужно говорить, библиотекой пользовалась только электронной. Но на улице всегда могла подсказать дорогу или который час прохожему.

      Игра в молчанку дошла до преподавателей. Сначала как недоумение с их стороны, потом до скандала. В то заведение девочка приходила набираться знаний \/ ожидать диплома. (Зачем? Да потому же, почему и все – так надо) Разборки по поводу отсутствия речи этому никак не способствовали. Так что она молчала сначала у педагогов, потом у главкафедры, потом у декана и наконец в архиве, подписывая справку о возвращении аттестата.

      «Ну и хорошо. – Подумала Марго. – Наверно хорошо». Ну, а что ж плохого? Да и что хорошего?