я уже сказал, к концу лета 1917 года казённые предприятия и частные предприятия уже на половину управлялись не директоратом, а комитетами. Так, например, рабочий комитет аледонитового рудника под Полоумновым, принадлежавшего промышленнику Жарову, не только устраивал многократные забастовки, требуя повышения зарплаты, но и в конечном итоге стал контролировать финансовые потоки комбината. Жаров, почувствовав к концу сентября, что наступают горячие деньки, незаметно утащил из кассы комбината все деньги, забрал из собственного дома в Полуумнове всё самое ценное и с семьёй уехал в Крым, где у него давно была куплена дачка в Коктебеле с видом на море и с обширным плодовым садом. Жаль, конечно, было бросать и рудник, и собственный дом, но он чувствовал, что в скором времени может лишиться не только имущества, но и самой жизни. Брошенный им рудник кое-как управлялся рудкомом.
Так что Временный комитет находился, по сути, в состоянии, близком к параличу, теряя с каждым днём частички власти, но не было в Головотяпии ни одной доброй души, которая догадалась бы поставить подножку этому органу власти и слегка подтолкнуть его в спину. Такой душой оказалась Зойка Три Стакана, да и то в силу вынужденных обстоятельств – надо было вернуть Камня, а сделать это можно было только через революцию.
Сразу после того, как телеграмма о созыве съезда всем местным советам была отправлена, Зойка Три Стакана собрала всех матросов и местных большевиков на подпольный партийный съезд. Зойку до сих пор разыскивали местные власти за попытку военного переворота во время войны и ей по действующему законодательству грозила смертная казнь. Поэтому на съезде, который прошёл в кабаке «12 табуреток», было решено спрятать Зойку Три Стакана на подпольной квартире и связь с ней держать через Кузькина. Было решено активизировать агитацию масс за свержение Временного комитета через большевистскую газету «Глуповская правда», а потому обязали всех активных большевиков помочь Железину и Закусарину писать боевые статьи в газету.
Сразу же после съезда Зойка Три Стакана и Кузькин ушли в городское подполье – Зойка Три Стакана одела сарафан и кофту, закуталась в платок и с утра до вечера торговала семечками на городском рынке. Никто её в такой одежде не узнавал.
Кузькин снабжал её семечками, выполняя функции торгового представителя. Понимая важность ситуации, он даже перестал пить. С утра и до вечера он разъезжал по близлежащим деревням и закупал у селян подсолнечные семечки, которые и привозил Зойке Три Стакана для продажи. Это ему очень понравилось: во-первых, он болтал обо всём на свете с людьми как в городе, так и в деревне, а он был словоохотлив; во-вторых, он с удовольствием замечал, что его подпольный бизнес приносит ощутимые барыши, счёт которым вёл он лично, и даже подумывал, что может быть «ну её, эту революцию? заработать ещё деньжонок, да домик с мезонином купить?»; в-третьих, они с Зойкой Три Стакана снимали две отдельные комнаты в чистом просторном доме, и он, ожидая возвращения напарницы с рынка, начал