немало надо.
– Так ты не давай.
– Как не дашь? Делаем вид, будто всё в порядке. Думаю, может опомниться… Когда начинала: под утро притащится домой и на кухню. Варит, парит… Как ни в чём не бывало. Я-то вижу, рожа помятая и перегаром, по всей квартире воняет.
– Ну, и, Веруня! Никогда бы не подумал?!
– Вот, решил до весны потерпеть. Если не исправится, выгоню к чёртовой матери! Ребятишек только жалко. Худо им без матки-то будет, по себе знаю.
– Во, житуха настала! Ну, и, Веруня… Ну, и, Лука Михалыч… – задумчиво произнес Серж.
– Поздно уже. Давай пройдёмся, да спать.
– Пошли. – Согласился Серж, с сочувствием глядя на напарника. – Страшновато без ружьишка-то. Как бы самих эти мстители в подлёдное плавание не отправили.
– Ничего, я с собой топорик прихвачу. – Успокоил коллегу Вован.
В выходной день, Лука Михайлович, приняв за воротник пару стаканов, задумчиво курил, сидя у окна на своем хозяйском месте. Он впервые за все прожитые годы задумался над смыслом жизни: «Раньше было всё ясно: построил дом, родил сына… красавца, посадил в огороде берёзу… мало того – отмазал отпрыска от армии… А, тот взял, да и в тюрьму загремел! Уж лучше бы отслужил, как все. Может, и не было бы никакого сраму? Этот ещё появился. Девку у него увёл… Да чёрт бы с ней, с девкой! Про АРХИВ расспрашивал, тетрадь, какую-то… Если и была какая, так ею давно уже зэки сосранья ещё подтёрлись. А, хитё-ё-ёр! Только тюрьмой пахнуло, сразу в Армию слинял… Да стоит только захотеть, я тебя и оттуда выцеплю! Надо над этим подумать. Засранец каракулевый. Кто ты такой, чтобы чужой документацией интересоваться?! Чего это я все про него? Свой-то как там? За зиму не одного письма… Тоже засранец!» – Лука Михайлович прикурил, наверное, уже десятую папиросу и повернул голову на вход в залу, где сидя у телевизора, вязала носки жена. – Слышь, мать? Поди-ка сюда.
– Набрался, так ложись спать. Будешь тут до полуночи рассусоливать! – Недовольно заворчала Нина Ивановна.
– По делу зову. Чего ты?
– Трезвый так молчит, как чухмеря, а как зенки зальет, и голос сразу прорежется. – Упрекнула его жена, но всё-таки вышла к нему, не прекращая вязания.
– Надумал я к Андрюшке наведаться. Как бы он мне не нагадил, а всё-таки сын.
– Я бы тоже… с тобой! – Обрадовалась Нина Ивановна.
Терёхин выпятил нижнюю губу и покачал указательным пальцем из стороны в сторону.
– Вот тебе туда… ехать не обязательно. Твоё появление сломать его может. Я-то знаю их психологию.
Она поняла, что спорить с мужем бесполезно. Как он задумал, так и будет.
– Ехать, а с работы отпустят?
– Ой, мать, какая у тебя муть в голове! Ведь, я же всё-таки, начальник. – Выразительно и членораздельно произнёс Терёхин, постучав себя в грудь. – Сегодня суббота?
– Суббота, суббота. – С готовностью ответила Нина Ивановна и спицы в её пальцах заработали ещё быстрее.
– Значит, в понедельник поеду. – Решил Лука Михайлович и тяжело поднявшись, пошёл спать.
Работы Андрей не