угрюмый лёд, и он радостно превращается в живую, благодатную воду.
Всякому венну был понятен смысл происходившего на Межинном Плёсе. Дочка Лося опамятовалась, перестала визжать, чинно одёрнула свиту и принялась объяснять что к чему старому мономатанцу, потому что он не был венном, жил, как ей говорили, в бесснежной стране и, наверное, в самом деле чего-то не понимал.
Прорубь
Как ни радовались Бельчихи, присоединённые к воинству Солнца, по доброй воле никто из них не сдавался. Главная их сила вслед за Мораной обошла огромную Прорубь и собралась на другой стороне. Зайчихам обходить Прорубь и вступать во Мглу было нельзя. Все Преграды на Мосту требовалось преодолеть в лоб, ведь солнечный луч не изгибается, не обходит препятствий.
Площадка, захваченная Зайками, – на самом верху Взгорка, сразу за разрушенными Вратами – была совсем небольшой. И к Проруби, прямо под воду, от этой площадки падал почти отвесный ледяной откос, свалишься – нипочём сама обратно не вылезешь. Ну да кто сказал, будто путь к Башне обойдётся без бед?..
Решительные Зайчихи разом перекинули длинные жерди. Бесстрашные девки устремились на Ту сторону по шатким мосткам…
Не добежали.
– Ну-ка вы, кувшины разбитые, бочки без затычек!!! – повелительно взревела Морана.
Бельчихи дёрнули в сторону лежащие на их стороне концы жердей, сбрасывая нападающих в жадную и тревожную воду. Девки вынырнули и, не убоявшись, поплыли. Да не назад, а вперёд! Достигли Той стороны и попытались вылезти на склизкий лёд.
И опять не вышло… Воительницы Мораны легко сбрасывали упорных Заек назад в Прорубь.
Заново перекинули жерди, и на них, вскидывая стынущие руки, повисли упавшие. Не затем, чтобы вылезти и убежать в тепло. Девки силились помочь подругам, не дать сшибить переправу…
…И вновь всуе все старания. Дочери Мораны были начеку и сдаваться не собирались. Дружный рывок, и в Проруби прибавилось девок и баб.
Бусый схватил в охапку Ульгеша – чернокожий парнишка был готов броситься на выручку барахтавшимся в воде. Ульгеш совсем недавно узнал, что такое лёд и снег, лежащий не где-то там, на далёкой горной вершине, а всюду вокруг. Ему казалось, что люди в воде были обречены немедленной смерти, он забыл веннскую речь и кричал что-то на своём языке, вырываясь и указывая рукой в сторону Проруби.
В отличие от него Бусому доводилось самому спасаться из полыньи. У него сразу заболел шрам на щеке, оставленный укусом мороза, он очень живо представил, как это, когда под ногами нет опоры, рукам не за что ухватиться, а в теле начинает останавливаться кровяной ток. Ему передалось волнение друга, Бусый даже не задумался, отчего Ульгеша поспел перехватить именно он, ведь стояли они друг от друга далековато, другие находились куда как поближе. Бусый как будто увидел движение юного мономатанца за миг до того, как оно произошло уже наяву… Увидел, перехватил – и забыл, потому что его душа, как у всех, рвалась спасти тонущих.
Никто больше не помнил, что нынешнее