Духовник царской семьи. Архиепископ Феофан Полтавский, Новый Затворник (1873–1940)
попробовал он возразить. «А Вы, может быть, считаете себя лучше женщины?» – «А как же священник?» – «Да, священник такой же человек, как и все, но когда он предстоит Престолу в облачении в алтаре, тогда он равен ангелу. За свое предстояние при богослужении он несет великую ответственность». Владыка при этом запретил А.П. всякую мысль о священстве или монашестве. И это не потому только, что прошедшая его холостая жизнь была беспорядочной, и не в личное его осуждение, а потому, если вследствие его прошлой жизни к нему был бы открыт доступ со стороны темных сил, ему было бы не под силу отражать нападение.
Когда требовалось, Владыка проявлял большую строгость. При объезде им своей епархии священники модерного типа боялись показываться ему на глаза. Такие всегда могли услышать: «А Вы, батюшка, не будете ли так добры съездить на месяц в такой-то монастырь!» Но говорил это очень мягко и деликатно, когда видел, что у священника борода и волосы слишком заметно коротко подстрижены или еще что-нибудь подобное.
Обычный день у владыки Феофана в ту пору в Полтаве распределялся так. Вставал он от сна во второй половине ночи и совершал свое молитвенное правило. Утром, по колокольному звону, он шел в домовую церковь, где очередной иеромонах совершал утреннюю службу и Божественную литургию. После Литургии Владыка пил кофе и удалялся в свой кабинет, где занимался епархиальными делами, а затем переходил к излюбленному чтению Святых Отцов. Много писал. Пополудни – обед. Если позволяла погода, выходил кратко в сад и, гуляя, совершал непрестанную молитву Иисусову. Затем снова удалялся в кабинет.
По звону к Вечерне шел в церковь. После Вечерни – прием посетителей. Посетителей бывало так много, что Владыка очень уставал. После ужина – свободное время для собеседований с причтом и кабинетной работы.
Успенский кафедральный собор в Полтаве
Обстановка его кабинета была самая простая. В углу стояла железная кровать с досками вместо матраца, на которой Владыка иногда немного спал. Было много икон, Владыка молился пред ними подолгу, со свечой в руке, несмотря на зажженные лампады. Трапеза его была самой простой, и ел он очень мало. Изредка выходил в сад подышать свежим воздухом. Когда сильно переутомлялся, изнемогши от приемов, уединялся на несколько дней в Лубенский Спасо-Преображенский монастырь. Отдохнув немного, снова принимался за тот же труд.
Однажды родители одного юноши, духовно близкие к архиепископу Феофану, пожаловались ему, что единственный их сын, которого они очень любили, совсем отбился от рук: домой приходит поздно ночью и не в трезвом виде. В церковь совсем забыл дорогу. (А ведь был такой богомольный мальчик!) И что с ним делать теперь? Родители просили молитв Владыки о погибающем.
И вскоре случилось так, что сын вернулся ночью сильно пьяным, буянил в доме, скверно ругался, а наутро не встал. Приключилась с ним какая-то непонятная для докторов болезнь. Он ничего не ел и не говорил, метался в постели как помешанный, сильно ослабел при очень