меня нет претензий к действиям капитана Молчалина.
– Майора Молчалина! – голосом Капитана Прометея уже можно было замораживать воду в промышленных масштабах.
– Ну, хорошо, майора Молчалина, – слегка обозначил улыбку Киссинджер, – Господа, не смею вас больше задерживать!
– Иван Сергеевич, подождите меня в коридоре, я скоро вас догоню! – бросил Булгаков.
Иван слегка поспешно покинул каюту, и встал рядом с дверью, привалившись спиной к стене. Муторно и противно было до чрезвычайности. А главное, в чем-то этот противный секретарь был прав. Молчалин прикрыл глаза, очередной раз, переживая сегодняшние события. Лишь по чистой случайности никто не погиб, но один десантник был в коме, а у второго был нервный срыв и врачи накачали его успокоительным по самые гланды. Опрос остальных участников высадки и анализ кадров съемки много не дал.
Вообще было ощущение, что кто-то сыграл с ними злую шутку. Из четверых бойцов хоть что-то видели сержант Максвелл и сам Акопенко, двое других вообще не смотрели в ту сторону, но на некоторое время почувствовали сильнейший страх, граничащий с ужасом. Громадный двухметровый негр Максвелл утверждал, что четко видел громадного черного паука, со жвал которого текла какая-то ярко-оранжевая дрянь и, рассказывая об этом, буквально менялся в лице, приобретая пепельно-серый цвет кожи.
А Николай не менее четко увидел некое существо в скафандре, как две капли воды похожее на чужого из одноименного старого фильма. Держался Акопенко лучше подчиненного, но было ясно, что даже воспоминания страшат его до чертиков. Что видели находящийся в коме Анатолий Ливанов и его постоянный напарник Сергей Горелов, по понятным причинам выяснить не удалось. Однако, можно было утверждать, что стрельба учиненная Сергеем, оказалась результативной. Ужас разом отпустил десантников и вернул им способность к осмысленным действиям.
Николай эвакуировал Ливанова и Горелова, а сам с санитаром Исигава, обследовал коридор, вот только ни черта они там не нашли, кроме дырок от пуль. Коридор вел в какое-то техническое помещение, буквально забитое неизвестным оборудованием, а это самое оборудование приняло на себя большую часть боекомплекта выпущенного Сергеем. Акопенко принял решение о срочной эвакуации, и как выяснилось, очень вовремя. Буквально через три секунды после отстыковки катера, остатки чужого корабля полыхнули яркой вспышкой и исчезли.
Еще веселее было с тем, что засняли камеры десанта. А ничего они не засняли! Вообще ничего, то есть совершенно! Никакого Чужого, никакого паука, даже ту тень, что видел на экране сам Молчалин, ничего из этого камеры не засняли, только интерьеры уничтоженного звездолета и самих десантников, несколько секунд ведших себя не адекватно. А еще по непонятной причине, отсутствовали кадры снятые Исигавой и Николаем в комнате за коридором. Сплошная засветка.
Дверь каюты отъехала в сторону, и в коридор вышел Булгаков. Окинул Молчалина суровым взглядом, махнул рукой, мол, следуй за мной и направился к собственному офису. Иван вздохнул