остановить могучего вампира древности? – спросила Настя.
– Пулеметчики успели подать сигнал бедствия, и Оболенский, отправив детей в леса под руководством водителей колонны, отважно остался на месте бойни, отвлекая внимание фашистов на себя. Немцы потеряли в ту ночь около трети одного из полков, и лишь когда нацисты догадались задействовать артиллерию, этот бой был прекращен. Несмотря на то что традиционно вампиров убивают осиновыми кольями, светом солнца, серебром и святой водой, попадание под прямой артиллерийский обстрел не оставляет им никаких шансов на спасение точно так же, как и простым смертным людям.
– И все же убийца мой должен был быть наказан! – продолжала настаивать на своем Настя.
– Уже много десятилетий поручик Оболенский находится в преисподней и ежесекундно принимает полагающееся ему наказание. Правда – он оказался кремень, и, несмотря на все наши старания, князь так и не издал ни звука. Ни крика, ни мольбы, ни плача, ни стенаний.
– Я хочу его видеть, – попросила девушка. – Если ты и правда сегодня мой добрый волшебник, то дай мне его увидеть и подари хотя бы час!
– Хочешь добиться того, что не смогли добиться опытные в пытках черти? – усмехнулся демон.
– Хочу и добьюсь!
– Ну что ж. Сегодня я буду особенно щедр и вместо часа я дарю тебе целых три!
С этими словами зеркало растворилось в воздухе, и Настя увидела скалистую узкую дорогу, что уходила в небеса. По обе стороны от нее простиралась бездна, пылающая яркими всполохами огня, а где-то высоко наверху девушка увидела крест с висящей на нем обессиленно поникшей человеческой фигурой.
Фигура показалась Насте до ужаса знакомой и, гордо вскинув изящный подбородок, девушка медленно направилась к возвышающемуся над нею деревянному кресту.
Она шла нарочито неторопливо, чтобы дать Оболенскому прочувствовать, что к нему приближается боль. Сам Люцифер ужаснулся бы, если бы смог узнать, какие мысли наполняют сейчас черноволосую голову прекрасной вампирши.
Она шла величаво и царственно, и в этот раз она точно знала, что является королевой происходящего вокруг неистово беснующегося адским пламенем бала. Ее личного бала. Ее не пугали ни всполохи огня, ни дикий вой ветра, ни рев бушующей по обеим сторонам дороги преисподней, это все воспринималось ей как праздничная легкая иллюминация.
Оболенский был прикован серебром к кресту из осины. Помимо гвоздей, которыми были прибиты к дереву запястья и стопы офицера, их, для верности, опоясывали еще и толстые цепи из того же металла, обильно сдобренные по всей длине своей многочисленными шипами.
Несмотря на то, что серебро является мягким металлом, подручные Люцифера сумели придать ему необходимые свойства, и кровь поручика, шипя, как в огне, стекала вниз к подножию креста и далее – тонкими струйками бежала по скале навстречу Насте.
Из одежды на поручике