ясно: он вновь воин до мозга костей, готовящийся к бою.
– Прошу прощения. Больше вас не подведем.
– Смотри. – Макрон, повернувшись, кивком указал на вьющуюся впереди дорогу. – Нам предстоит самый трудный переход, а по окончании его еще и бой, Катон. А потому не обманись: это будет самая жестокая кампания из всех, какие мы только знали.
Глава 7
Свои две когорты Макрон вел безостановочным темпом, все дальше и дальше удаляясь по выжженным холмам на восток от Антиохии. Днем колонну стегало своим безжалостным зноем солнце, а к ночи температура падала так, что люди жались поближе к кострам, где вяло нажевывали вяленое мясо и сухари. В первый вечер солдаты роптали, что спать им приходится под открытым небом, а после неуютного ночлега их уже снова ждал путь под еще не успевшими истаять в бархатной вышине звездами. Первые два дня короткий привал делался только в полдень и тогда, когда колонна останавливалась, уже не видя света, а люди были измотаны настолько, что на нехватку палаток и не сетовали. Довольствовались уже тем, что не выходя из рядов скидывали снаряжение и сворачивались на земле, тут же засыпая. На ночной караул будили друг друга сами, по очереди.
В приказах Лонгина подчеркивалась важность скорости. Людям Макрона приходилось маршировать по много часов кряду, не обустраивая под конец дня походного лагеря. Как солдат с недюжинным боевым опытом, Макрон крайне отрицательно относился к необходимости поступаться безопасностью ради проворства. Для того чтобы как-то компенсировать отсутствие рвов и валов, он на ночь выставлял двойные караулы, пешие и конные. Бремя усиленных вахтенных обязанностей вкупе с изнурительными дневными переходами привело к тому, что уже на третьи сутки небольшая группа людей начала отставать, настигая основную часть лишь к позднему вечеру.
– Дальше будет только хуже, – пробурчал Катон, различая темные фигуры в густеющем сумраке, шаткой поступью бредущие по каменистой земле в поисках своих подразделений. – Через день-другой они уже не смогут нас настигать. Растянутся по всему ходу движения. Легкая добыча и для врага, и для разбойников.
– Ничего не поделаешь, – заметил Макрон с зевком, приспосабливая под голову седельную суму и укрываясь тяжелым военным плащом. – Бездельники, они есть во всякой когорте. Еще несколько дней, и мы их всех выведем на чистую воду.
– Бездельники? – Катон покачал головой. – Я видел, как из колонны сегодня выбывает и кое-кто из вполне приличных солдат. Если мы будем держать эдакий темп, то те, кто дойдет до самой Пальмиры, будут уже не в состоянии драться.
– Драться? – живо переспросил Макрон. – Драться-то они будут. Драться или погибать.
– Мне бы твой оптимизм.
Макрон обернулся к Катону; в зыбком свете звезд на его губах играла ироническая усмешка.
– Что? Что тут такого смешного?
– Кто тебе сказал, что я оптимист? Просто я говорю все как есть. Как оно всегда обстояло и обстоит с солдатом в походе. Ты считаешь, нам было тогда трудно в Британии? Так вот, в сравнении