в трудностях. Вне дружелюбного общества стоял особняком старик Джонсон, державший лошадей, которые заменили ему «неблагодарных и странных людишек». Ни одна человеческая душа не была ему ближе новорожденного жеребенка. С трудом расставался он со своими подопечными, – продавал, иногда даже весьма знатным покупателям. Породистые, ухоженные лошади не шли ни в какое сравнение с запущенным видом угрюмого отшельника.
Утро вступало в свои права: солнце золотилось пока слабо, задевая лучами отдельные кусты, края лужаек, носы и щеки. Одиноко и горделиво взирал на деревушку издали дом Клэрити. Там, в комнате, на втором этаже, сидела Фелиция. Пушистые ресницы неустанно смыкались и размыкались, зрачки метались в тщетной попытке разглядеть что-нибудь, голова неосознанно клонилась к подушке, потом отдёргивалась, вставала в прежнее положение, снова падала.
Ночь выдалась трудная, сон нехотя шел навстречу бедной, и без него, измученной девушке. «Просыпайся, Фелиция. Пора вставать. Сегодня важный день.» – твердила она в голове, а мысли спутывались в туманный клубок, хаотично метались, проявляя отдельные слова, обрывки фраз, голосов. Ступеньки ходили ходуном, будто выпрыгивая из-под не слушающихся ног. Тетушка соблаговолила подняться к двенадцати часам и мирно прошествовать на кухню.
– Ты бледная, Фели. Нездоровится? – губы женщины неодобрительно скривились в подобии презрительной улыбки.
– Нет, что вы, тетушка. Завтрак на столе. Я прогуляюсь в сторону реки, увижусь с Джейн.
– Не загуляйся, дел еще очень много. И вообще, эта Джейн мне порядком надоела. Слишком часто заглядывает.
– Последний раз приезжала в прошлом месяце… Разве это часто?
– Не перечь. Иди, небось заждалась встречи.
– Да, мэм, – тут же Фелиция скрылась от презирающего ока и поспешила навстречу Джейн.
Легкий ветерок трепал кудри, отливающие золотом; глаза девушки прищурились, как у охотника, маленькие зрачки в серых ободках замерли на уровне линии горизонта. Шаги то ускорялись, то замедлялись, походка, неровная по своей природе, будто постоянно меняющая направление, запросто могла ввести в заблуждение самого опытного следопыта. Ничего не выражало бледное лицо, глаза устало отвлекались на птиц, деревья; сухие тонкие мозолистые руки рассеянно поправляли платье. Неприметный соловей затянул незатейливую песенку, Фелиция подхватила ее, даже сочинив на ходу строки.
Вой, ветер, вой, мне не страшен твой зной!
Пусть разожжет он огонь полевой!
Нет, ведь не страшно быть мне одной…
Вой, ветер вой… Пой со мной!
– Ах, припоминаю чудный голос детства. Неужто сама Фелиция, речная нимфа, поет сегодня мне? – около знакомого дерева, на мягкой цветочной лужайке сидела Джейн, улыбаясь доверчиво и счастливо. Завидев подругу, она не встала с насиженного места, только наблюдала смешливыми глазками, когда та сама приблизится.
– Здравствуй, –