с любопытством посмотрел на входившую в кабинет демоницу. Первое, что бросалось в глаза, были длинные волосы, обрамлявшие бледное, худое лицо, большие и уставшие черные глаза. Широкая и грязная одежда, казалась с чужого плеча или выданной в тюрьме арестантской формой но, присмотревшись, Сет пришел к выводу, что демоница, скорее всего, просто похудела за несколько ночей, проведенных в этих жутких условиях.
Она спокойно шла к Сету, ничем не выдавая мыслей и обуревавших ее чувств. Сет молча разглядывал Гибеллину, которая в свою очередь смотрела на него. Она казалась равнодушной, но опытным взглядом Сет разглядел еле заметные признаки волнения, таившуюся в глубине ее больших глаз тревогу.
Он знаком предложил ей садиться в кресло, но она продолжала стоять, словно ожидая не простого кивка, а вежливого приглашения. Мысленно пожав плечами, Сет негромко сказал:
– Доброй ночи, сударыня. Прошу вас, присаживайтесь.
Не отводя взгляда, Гибеллина произнесла:
– Я вас знаю.
– Меня многие знают, – усмехнулся Сет, – но это не повод разговаривать стоя.
– Что вам нужно? – Гибеллина продолжала стоять, даже не взглянув на предложенное кресло.
Это было необычно. При общении с грешниками Сет придерживался простой тактики: он задает вопросы, а они, со всей возможной поспешностью стараются быстро и полно отвечать на них. Этот разговор с самого начала складывался не так. Впрочем, Сет был опытным следователем, и его не так-то просто было сбить с толку. Пожав (и уже не мысленно) плечами, он сам уселся в одно из кресел, и сказал:
– Если вам удобно стоять, ваше право. А я, с вашего позволения, все же присяду.
Гибеллина взглянула на столик, на котором стояла бутылка вина.
– Налейте мне вина, граф, – она прошла к креслу и, сев в него, добавила, – здесь очень холодно, – помолчав, она добавила, – и тоскливо. Говорят, это вино снимает тоску.
Наполнив бокал, Сет протянул его Гибеллине, и с легкой усмешкой произнес:
– Вы всегда такая?
Отпив немного из бокала, Гибеллина посмотрела на него:
– Какая?
– Вы ведете себя так, словно это я узник, а вы приехавший по мою душу дознаватель.
– Так вы приехали по мою душу?
Гибеллина смотрела ему прямо в глаза, и от этого взгляда Сету сделалось неуютно. Он подумал, что для осужденной на пожизненное заключение в Тартаре она ведет себя слишком дерзко и вызывающе. Впрочем, возможно она и вела себя так, потому что терять ей было уже нечего, так почему бы и не понаглеть напоследок. Это многое объясняло, но Сет чувствовал, что дело не только в безразличии к своей участи.
– Ваша душа мне ни к чему, – наполнив свой бокал вином, он продолжил – я, знаете ли, по другой части.
– Я знаю, – Гибеллина поставила бокал на столик, – вы граф Раум, следователь по особо тяжким грехам.
Сет улыбнулся.
– Что ж, вы знаете, кто я такой, я знаю, кто вы, –