исходящий от покалеченного воина аромат крови. Передняя лапа наступила несчастному на грудь, голова метнулась вниз, зубы сомкнулись на руке. Рывок – и конечность с мерзким звуком оторвалась от тела. Несчастный неос закричал бы, если бы не нога, сдавившая грудную клетку, и он лишь простонал. Тварь задрала голову и рука исчезла в бездонной пасти.
Беспомощность словно зверь когтистыми лапами вцепилась в сердце Фроузена. Боль жестокой яростной волной ударила в голову, вышла через глаза, утопив мир в кровавом тумане. Фроузен почувствовал, как по щекам текут огненные ручейки.
– Ну, сейчас начнётся, – сказал Фойр.
Он метнулся вдоль стены, воины беспрекословно кинулись выполнять его приказы.
Зрение к Фроузену вернулось, но словно для того, чтобы показать конец страшной смерти. Остальные моноцеры тоже почувствовали запах добычи. Всё стадо попыталось принять участие в пирушке. Но место хватило лишь для двух особей. Вспыхнула драка. Но пока одни дрались, другие доели остатки вместе с одеждой, оставив лишь доспехи. Последний кусок исчез в бездонной пасти твари, моноцеры как по команде подняли головы, глаза плотоядно уставились на защитников крепости. Твари словно только сейчас увидели пищу, снующую по стене. Проверка кладки на прочность продолжилась с остервенением. Один моноцер, наконец, добрался до входа в крепость. Теперь Фроузен понял, почему ворота располагаются не со стороны равнины: разбежаться негде, долби сколько хочешь. Но моноцер словно почувствовал, что именно здесь уязвимое место. Ворота от удара головой прогнулись, бруски затрещали, петли скрипнули жалобно как живые. Защитники попытались отбиться. В зверя полетели камни, копья, полилась расплавленная смола. Раненое животное – горячая смола угодила в глаза – взревело, закрутилось волчком. Ноги разъехались на ставших скользкими камнях. Оно завалилось на ворота. Фроузен, по мере сил помогая осажденным, видел, как стальные штыри в петлях вышли из камней. Другие моноцеры не обратили на корчащегося родственника никакого внимания. Запах крови вызвал безумие. Единственной целью для них стало проникновение в крепость. Два моноцера, толкаясь, и, недовольно взрёвывая, пробежались по павшему собрату, головы врезались в створки. Доски треснули, крепкий засов брызнул щепками как стрелами. Несколько жителей, волокущих куски смолы к воротам, вскрикнули: щепки глубоко вонзились в тела. Одежда быстро почернела от выступившей крови. Жители отомстили за раненых: кто-то удачно полил тварей горячей смолой, кому-то удалось попасть копьем в глаз или нос. Крики боли еще двух моноцеров присоединились к общему гвалту.
– Ничего, у нас есть козырь в рукаве, – сказал Фойр тауматургу, в глазах – боль, пальцы угрожающе сжимаются, лицо пылает яростью. – За мной!
Он со всех ног метнулся по стене замка. Фроузен с навьями кинулся следом.
– Последнюю мы закончили перед вашим приходом, но установить не успели, – крикнул Фойр через плечо. – Только бы добраться первыми.
Неожиданно из тумана выскочил некродос.