ее соплеменников. В руках она держала высокий глиняный кувшин с узким горлышком, расписанный ярким цветочным орнаментом. Она пробежала взглядом по нашим лицам, густо покраснела, что было заметно даже сквозь достаточно смуглую кожу. Подбежала к Розалинде, вручила ей наполненную до краев емкость и снова скрылась за дверью.
В глиняной посуде ручной работы плескался прохладный, сладковатый с кислинкой напиток, который напомнил о том, что мы чуть не половину долгого дня вынужденно обходились без воды.
– Похоже, съесть нас не собираются, – чувствуя, как приятная жидкость растекается по организму, пробормотал я. Ага, кто о чем… – Иначе бы накормили, так сказать, нафаршировали перед тем, как отправить в духовку.
Карлос наклонился к жене, та, улыбаясь, перевела мои слова. Он выслушал. Красноречиво посмотрел на меня и прошептал несколько слов из числа тех, которые не требуют перевода. Ухмыльнулся и сжал пальцы на ремне автомата. Ясное дело, себя он в качестве жаркого не рассматривает, причем даже в отдаленной перспективе. Что ж, я с ним солидарен.
Глава 5
Лесной народ и традиции гостеприимства
Казалось, время попросту остановилось. Ничего не происходило, ничего не менялось. Мы по-прежнему сидели на бревне, ловили на себе взгляды местных жителей, отвечали взаимностью. Вряд ли это можно назвать полезным занятием, ведь свое мнение об «аборигенах» у меня сложилось сразу – обычные они люди. Похоже, мирные. В глазах любопытство, в действия ни агрессии, ни угрозы.
Мы смотрели на них, они смотрели на нас, все до уныния стабильно, скучно и монотонно, но вот повеяло переменами.
Прежде всего, на «площади» стало меньше свободного места. Можно было подумать, что пришли еще люди. Прибавилось с полсотни человек, а то и больше. К примеру, подтянулось население соседних деревень, но нет, просто те, кто до того теснился в отдалении набрались смелости и приблизились к центру очищенного от растительности пространства.
Перемены же продолжались. Людское море взволновалось и забурлило. Энергично работая локтями, расталкивая толпу, на центр поляны вышли двое. Оба одинаково высокие, статные, мускулистые. Они несли массивное кресло, вырезанное из цельного ствола старого дерева. Трудно представить, какова его масса! Установили, выровняли, подложили несколько плоских камней под передние ножки для максимальной устойчивости и быстро удалились. Это добавило разнообразия уныло-статичной картине и стало своеобразным сигналом к действию.
Все собравшиеся на поляне дружно засуетились и принялись отталкивать друг друга от ее центра. Скоро образовался широкий живой коридор, по обеим сторонам которого ровно, будто по ниточке, выстроились местные жители. Один его конец упирался в кресло-трон, другой в наше бревно-скамейку.
Тишина, которую лишь немного разбавлял неуверенный шепот, сменилась разноголосым галдежом. Монотонный гул, слов не разобрать. Ограниченное пространство, множество людей. Некая систематизация,