возникновение Вселенной, Солнца и Земли, атмосферы и воды, жизни и человека, его распространение по всему свету, короче говоря – вся история мира свершалась лишь для того, чтобы я появился на свет. (Для тех, кто «в теме»: это антропный принцип в предельно субъективной форме.)
Можете, разумеется, иметь на сей счет иную точку зрения, но знайте: она неверна. (Не теряйте чувства юмора: я далеко не всегда говорю и пишу всерьёз…)
Начала
Родословная по отцовской линии начинается с конца XVIII века. Родословная по материнской – почти на век раньше: с 1700 года, а это – конец XVII века, его последний год. Безымянные предки, существовавшие многие и многие тысячелетия до этого в родо-словную включены быть не могут: род есть, а «слов», – то есть имен, – нет.
Я играю словами, а кто-то играет жизнями целых народов, стран, государств. Кто этот «кто-то»? Бог-творец, дьявол-разрушитель, ангелы и бесы, природные стихии? Планеты и звезды? Инопланетяне? Тайные и явные общества, транснациональные корпорации, военно-политические блоки, мировое правительство? Ну, да: все, кто из этого перечня реально существуют – так или иначе действуют, влияют. Те, кто реально не существуют, но их образ в нашем сознании силен и влиятелен – тоже влияют. И очень сильно. Но порой гораздо сильнее на нашу жизнь может повлиять простая соседская девушка…
Рок, Судьба, Фатум, Карма… Я не считаю, что субъектом игры, частью которой является и моя жизнь, является Некто Объективный, а мы все – лишь объекты, лишенные субъектности, то есть способности ставить собственные цели и достигать их. Мы сознаем, что субъектность наша с очевидностью ограничена многими природными явлениями и обстоятельствами жизни. Не все, что мы хотим, что мы можем напридумывать в отношении собственной жизни, может быть выполнено. Об одних ограничениях мы знаем, о других – нет. Но мы не подобны молекуле воды, которая «не знает», что она в потоке, что поток этот куда-то стремится… Мы – «знаем». И уже в силу этого – хоть частично, но субъектны.
Век XVIII-й…
В углу – быть может, и не медвежьем, но удаленном от всех центров тогдашнего мира, – на побережье, которое еще не скоро назовут «жемчужиной», в прибрежной деревушке по имени Ялта (Ялита) живут некие греки… От одной из этих греческих семей произрастет тот корень, который станет одним из стволов нашего древа: материнский корень. В другом углу – уж точно медвежьем, лесном и болотистом – живут некие русские. От них пойдет второй ствол нашего древа жизни: отцовский корень.
Повторю еще раз волнующую меня мысль: трудно представить, каким образом могут встретиться мой крымско-греческий предок и мой русский прародитель. По своей воле ни тот ни другой далеко от своих поселений не уходили. Каждый был вовлечен в процесс выживания: возделывали землю, ловили рыбу… Грек, возможно, еще и торговал, и вовлекался в какие-то приморские промыслы типа контрабанды. У русского тоже