иголочки», придумывается еще какое-нибудь наказание. А вариантов находилось бесконечное множество. Часто практиковалась гребля. Старые военные катера были чрезвычайно широкими, а весла длинными и толстыми, поэтому на корабль мы часто возвращались с волдырями на руках.
На «Шлейзене» мы прошли всю Балтику, в основном тренируясь в стрельбе и чередуя теорию с практикой. Мы выполняли стрельбы сначала с прицельными трубками по железным мишеням, потом с подкалибровыми припасами и, наконец, полным калибром. Военный корабль – это свой особый мир, в котором все происходит с удивительной точностью и каждый должен точно знать свое место. Чтобы команда военного корабля была подготовлена к боевым действиям полностью, должно пройти не меньше года. Это и неудивительно, если учесть, что команда «Бисмарка», например, насчитывала около 2500 человек. Пока мы еще тренировались на «Шлейзене», но в мире происходили важные события. До сих пор война не мешала обучению новичков. Правда, во время польской кампании учебный корабль «Шлезвиг-Гольштейн» бомбардировал полуостров Гела, а в апреле 1940 года, когда мы еще были на борту «Горьха Фока», норвежская кампания существенно изменила положение на море. Однако нашим тренировкам это не помешало.
10 мая началась кампания на Западе. В едином решительном броске немецкие войска пересекли Шельду и Маас. Дюнкерк стал символом побед немецкой авиации. Париж пал, и немецкие солдаты появились на Атлантическом побережье. Многие из моих товарищей опасались, что война закончится победой раньше, чем они успеют повоевать.
Однажды утром нам выдали винтовки, гранаты и вещевые мешки, по-видимому чтобы погрузить нас на корабли следующим утром. Мы предполагали, что готовится высадка в Англию. Слухи следовали за слухами. Прошло три дня, но транспорт не появлялся. Кажется, мы получили снаряжение только для того, чтобы вернуть его обратно, и все это совершенно бесцельно.
В чем дело? Какой план был у наших руководителей?
После нетерпеливого ожидания несколько человек получили приказ присоединиться к 16-й передовой флотилии. Но сначала ее нужно было сформировать на юго-западе Франции, поэтому нас отправили в военно-морской лагерь в Везермюнде, где собрались довольно большие силы. Сразу после подписания перемирия с Францией нас посадили в автобусы, и мы отправились сначала через Германию, а потом в кильватер нашей армии через Бельгию и Францию. Этот переезд занял несколько дней и позволил собственными глазами увидеть эти страны, людей, в них живущих, и наблюдать последствия всего случившегося. Мы ехали по только что завоеванной стране, повсюду валялись останки мертвых животных, кое-где – сгоревшие танки. Нам попадались потоки пленных и беженцев, бежавших от немецкого вермахта, о котором их учили думать как об орде варваров. Теперь они стремились домой.
Это было наше первое столкновение с войной, с ее ужасами, и оно разбило нашу юношескую самоуверенность, с которой мы болтали по дороге. Я не мог не вспомнить, как