сундуком, стоял большой прямоугольный стол, а по обе стороны его – длинные лавки. За этим столом делалось все: домашние задания, еда, прием друзей, всевозможные домашние дела. Электричества не было, но теперь мы позволяли себе пользоваться не коптилкой, а десятилинейной керосиновой лампой. Пол был некрашеный, стены побелены известкой. Что еще нужно человеку для счастья?
Мне и в голову не приходило, что это жалкие жилищные условия: остальные жители села имели такие же избы. Исключение составляли начальники, представители местной власти: они получали казенные квартиры, которые состояли из нескольких комнат.
В Израиле, когда я читаю или слышу разговоры о горькой судьбе жителей бедных кварталов, об их детях, которые ввиду тяжелых условий жизни скатываются к преступности, это вызывает у меня горькую усмешку. Дома в этих кварталах, правда, выглядят несколько запущенными, но квартиры в них в основном трехкомнатные, и нет ни одной квартиры, где не было бы электричества, кранов с текущей водой, туалетов и ванных. В таких условиях нельзя учиться? Мы о таких удобствах не смели даже мечтать.
Мы, мой брат и я, были отличниками в школе вопреки (может быть, благодаря) тяжелым бытовым условиям. Все дети ссыльных, которых я знаю, хорошо учились и получили образование – сначала среднее, а затем и высшее. Режим, который хотел превратить нас в отщепенцев, потерпел поражение: мы победили его благодаря амбициям и силе воли. Никто из ссыльнопоселенцев не скатился к преступности.
Дом, который купила семья моей подруги Жени, отличался от нашего только тем, что кухня в нем была отделена от единственной жилой комнаты. Зато комната у них была меньше, чем у нас.
Вскоре после нашего переезда в Парабель мы купили корову. Нелегко было найти кого-нибудь, кто хотел бы продать: сельские жители очень привязаны к своим домашним животным. Но знакомства папы и тут помогли. Ему рассказали о семье, ищущей покупателя для своей коровы. Эти люди жили в поселке, удаленном от Парабели на восемь километров.
Папа попросил меня сопровождать его. Надо признать, что у нас не было никаких критериев для оценки «товара». Внешне корова выглядела нормально, без телесных повреждений. Владельцы сказали, что она дает в среднем 8 литров молока в день при трехразовом доении и немножко меньше при двухразовом. Мы знали, что таков средний уровень продуктивности местных коров.
Папа упорно торговался и сумел несколько сбить цену. Договорившись, ударили по рукам. По русскому обычаю сделку полагается «обмыть», иначе она будет «неудачной». По этому случаю и мне пришлось глотнуть немного водки впервые в жизни.
Мне было любопытно, что это за штука – водка, которая сводит русских мужиков с ума. Попробовала – вкус острый и неприятный. Я подумала: не странно ли, что самые желанные для множества людей вещи на поверку оказываются просто отвратительными? Может быть, что-то не в порядке со мной?
Папа ненавидел спиртное. Не раз возникали проблемы, которые легко можно было бы решить с помощью бутылки водки, выпитой с каким-нибудь