и разговорился, обрадованный возможностью пообщаться с человеком с Большой земли. Он рассказал немало любопытных историй, две из которых Дмитрий даже записал на диктофон.
Первая повествовала о встрече охотников с каким-то диковинным «шибко большим» зверем с огромной драконьей головой и длинным костяным гребнем по спине, вторая уходила в дебри времен. Ее якобы рассказал Миргачану старый шаман, у которого он учился, и говорила она о появлении в стойбищах охотников каких-то странных людей с двумя лицами, ищущих «дыру в светлый мир».
Дмитрий, заинтересованный историей, начал было выспрашивать у хозяина подробности, но в этот момент где-то за стенами яранги зародился неясный шум, раздались далекие и близкие крики, и в ярангу, откинув полог входа, нырнул худенький мальчишка с глазами на пол-лица. Он что-то выкрикнул на эскимосском языке, глянул на Дмитрия и шмыгнул вон.
– Что случилось? – спросил Дмитрий.
Миргачан, кряхтя, поднялся:
– Опять барыги свару затеяли, однако. У нас всегда так: стоит только охотникам получку получить – они тут как тут. Спирт продают, водку, а кто отказывается – того бьют.
Дмитрий непонимающе посмотрел на шамана:
– То есть как бьют? Разве они имеют право принуждать человека покупать у них товар?
Миргачан махнул рукой:
– Многие и не хотели бы связываться с ними, да выпить любят. К тому же барыги почти ничего не продают, а меняют.
– Тем более. А власть как на это смотрит?
– Какая у нас власть? – снова махнул рукой шаман. – Главный бухгалтер, что получку выдает, кочегар Палыч, который тоже пьет много, однако, да я вот.
– А милиция? Участковый?
– Нету милиции, однако. В Ирпени есть, у нас нету. А барыги все здоровые, их боятся. Посиди пока, я попробую их успокоить.
– Я с вами, – встал Дмитрий.
Они вышли из яранги.
Было светло, белесое небо казалось покрытым изморозью. Температура в это время года здесь держалась на уровне минус пяти-шести градусов по Цельсию, но сильный ветер заставлял ежиться и поворачиваться к нему спиной…
По стойбищу бродили стайки детей, мужики в засаленных телогрейках и кирзовых сапогах, старухи и молодые женщины в национальных костюмах, отделанных таким потрясающей красоты орнаментом и мехом, что на их фоне поблекли бы и столичные красавицы в дорогих шубах. По случаю выдачи зарплаты в стойбище начался самый настоящий праздник, никто не работал, а самая большая толпа жителей поселка собралась на центральной площади, у магазина. Там же стоял вездеход приезжих менял, возле которого толклись охотники, пожелавшие обменять пушнину и мясо на водку, курево и другие «блага цивилизации».
В тот момент, когда Дмитрий и шаман подошли к вездеходу, трое молодцов в черных кожаных куртках били какого-то мощнотелого, но безвольного мужчину в старом десантном комбинезоне. Жители Уэлькаля молча наблюдали за избиением. Лишь женщины иногда начинали кричать