друг… я еще приду, – пообещала Яна и пошла на выход.
Идя по коридору и держась за стенку рукой, она увидела медсестру, которая недавно пыталась доложить заведующему отделением какую-то информацию. Яна приложила палец к губам.
– Тс… не ходите к шефу… у него очень серьезный пациент со сложным случаем.
Медсестра сразу же рванула со своего поста к заведующему.
– Александр Александрович, что с вами? Кто это странная женщина?!
– Знакомая….
– Чья?! Ваша?! – продолжала удивляться девушка, впервые видевшая своего непьющего шефа в состоянии сильного алкогольного опьянения.
– Нет, она не моя знакомая. Она знакомая мертвого Деда Мороза, – произнес напоследок Александр Александрович и упал лицом на стол, стукнувшись лбом.
– У него белая горячка, – грустно констатировала медсестра, – такой хороший человек и сорвался!
6
Диана медленно шла по кладбищу. Сегодня хоронили одну ее знакомую женщину, долго и тяжело болевшую. Она еще решила зайти на могилу своей преподавательницы, помогавшей ей в свое время с учебой. Преподавательница по анатомии была человеком одиноким, и теперь Диана ухаживала за ее могилой. Она дошла по расчищенной от снега дорожке до могилы и опустилась на скамейку, которая сейчас была больше похожа на сугроб. Диана в демисезонном пальто и сношенных сапогах с тонкой стелькой сильно замерзла и смертельно устала. Она покрылась липким потом и поняла, что пришла на могилу зря, сил у нее не было никаких. Заведующий неврологией Александр Александрович настаивал на том, чтобы она полежала еще в больнице на обследовании, но ей надо было возвращаться к детям, тем более что ничего существенного у нее не нашли. Диане было даже неудобно перед медицинским персоналом за то, что у нее нет ничего серьезного. К ней отнеслись с чуткостью и вниманием, как к коллеге. Она сама тоже не понимала, что с ней происходит. Вот и сейчас она доехала на автобусе до кладбища, полчаса постояла при захоронении гроба. Прошла двести метров до этой могилы, а чувствовала себя так, словно отстояла две смены в кузнечном цехе.
«Как же я буду работать на две мои ставки? – подумала Диана и сжала челюсти, пытаясь унять внутреннюю дрожь. – Надо собраться, Диана, надо взять себя в руки ради детей».
Она подняла слезящиеся глаза на заснеженное надгробье, и жуткая мысль пронзила ее сознание: «А что, если я не смогу встать с этой чертовой скамейки? У меня же совсем нет сил. Так и замерзну здесь… Какой ужас! Один труп сидит на могиле другого трупа… Учительница, по крайней мере, хотя бы в земле…»
Вдруг из-за надгробья появилось ярко накрашенное лицо с длинными светлыми волосами и прокричало звонким голосом:
– Дианка, мать твою, привет! Ты как встречаешь старую знакомую?! Я приехала на родину встретиться с друзьями, погулять, а мне говорят, что ты в больнице! Приезжаю в больницу, а мне сообщают, что ты на кладбище! У тебя такая насыщенная событиями жизнь, что я не поспеваю за тобой! В чем дело?! Что у тебя за жизнь?! Что ты скукожилась вся, словно сушеный абрикос? Ты же молодая женщина! Нет у нее сил! У