не жаль покидать наш маленький дом, где мы были счастливы, где родилась наша дочка, где мы пережили и радость, и грусть?
– Конечно, я переживаю, и мне тоже трудно уезжать отсюда. Но я не имею права грустить при вас. Вам нужна поддержка и опора, вот я и держусь.
И потом, от всего нового я жду в первую очередь хорошего. А ожидание перемен будоражит и заставляет на всё взглянуть со стороны, так, что иногда перехватывает дыхание, и хочется ни то плакать, ни то смеяться. Барселона очень необычный город. Она зовёт и манит, ей нельзя отказать.
– Да. Здесь ты права. Город очаровательный и, похоже, что он тебя околдовал, – сделал вывод папа.
Они рассмеялись, и после этого разговора обстановка разрядилась, и напряжение спало.
Глава 6
В театре нам были устроены проводы. Прямо на сцене поставили и накрыли столы. Я уже была частичкой театра, поэтому тоже присутствовала. Это было и весело и грустно одновременно.
Родителям все желали, хорошо устроиться на новом месте. Шутили, что теперь пять лет вся труппа будет в лохмотьях выступать. Взрослые пели, танцевали, а мы с Джулией, наевшись всякой вкуснятины и вдоволь набегавшись между столами и под ними, отправились бродить по театру. По дороге напала тоска, слезы стали наворачиваются на глаза. Джулия, почувствовав моё настроение, взяла меня за руку и начала напевать какую-то веселую песенку. Вместе мы вприпрыжку поднялись по лестнице, пробежали по тёмным коридорам, потом испугались своего отражения в зеркале и громко рассмеялись. Когда бежали вниз по лестнице, то у меня с ноги слетел башмак и кубарем полетел в темноту. Хихикая, мы стали его разыскивать.
– Алика, театр не хочет тебя отпускать, поэтому забрал твою обувь, – высказалась Джулия.
– Я бы оставила ему башмак на память обо мне, но мне же надо добраться до дома, придется искать.
Нам потребовалось время, чтобы в полутемном коридоре обнаружить беглеца.
Те минуты навсегда остались в памяти, как воспоминания о настоящей дружбе. Больше мы с Джулией не виделись. Через год после нашего отъезда, их семья переехала во Францию.
На следующее утро на вокзале мои родители получали последние указания от своих родителей. Бабушки попеременно прижимали меня к себе и утирали слёзы, которые были не в силах остановить. Небо хмурилось, и казалось, что оно тоже вот-вот заплачет. Я с любопытством глазела по сторонам. Перрон был полон людьми. Все были непривычно напряженны и сосредоточенны. И повсюду были чемоданы всевозможных цветов и размеров. Кругом царила атмосфера нервозности и суеты, которая передавалась, как вирус, по воздуху.
Я ещё ни разу не ездила в поездах, поэтому меня тянуло поскорее войти в вагон.
Последние поцелуи и крепкие объятия, и мы внутри вагона. И вот, пожалуй, самая трогательная минута. С перрона все заглядывают в окна вагонов и усиленно машут руками. Мы тоже прилипли к окну и машем в ответ своим родным. Поезд начинает движение, а все провожающие, пытаясь не потерять из вида заветные окна вагона, бредут