принцессе! А уж мой мальчик Ричард, человек русской закалки, как-нибудь выдержит ее несносный характер.
Агриппина Павловна выдала все это и удалилась на кухню с гордо поднятой головой, бормоча себе под нос:
– Интересно, передачу еще будут повторять ночью или в сводке за неделю? Что бы мне такое придумать, если ее увидит кто-нибудь из моих подруг-сплетниц?
Словно в подтверждение ее слов, раздался телефонный звонок.
– Алло? – взяла трубку Агриппина Павловна. – Это ты, Маруся… – Лицо домоправительницы скривилось в недовольной гримасе. – Новости? Нет, не смотрела… Что ты говоришь? Яна? Ну что ж, не удивительно… – Голос ее звучал почти безразлично. – Она сейчас снова подрабатывает в детективном агентстве… Да, и была внедрена в ряды этих… ну, проституток… Нет, вовсе она не оригинально переживает развод, а была на задании. Не веришь? А зачем тогда звонишь?! – Дама в сердцах швырнула трубку. – Чертовка! Яна Цветкова на панели, сенсация квартала… Дура! Ох, Карл, не смотрите так на меня! Вы приехали очень некстати. Вернее сказать, принесла вас нелегкая.
Снова зазвонил телефон, и Агриппина Павловна нещадно выдрала телефонный шнур из розетки.
– Все! Нет нас! А ездить вам позориться никуда не надо. Тоже мне, продолжение фильма «Красотка»… Если наши догадки верны, милиционеры во всем разберутся и отпустят нашу красавицу!
Агриппина Павловна пошла на кухню греметь кастрюлями и противнями, а Борис Ефимович, уже боясь включать телевизор, предложил Карлу сыграть в подкидного дурака. Князь, заинтересованный доселе неизвестной ему игрой, согласился.
Яна открыла дверь своим ключом и тихо прошла в квартиру, скинув обувь в коридоре. В комнате она оказалась как раз в тот момент, когда Борис Ефимович радостно кричал: «Четвертый раз дурак!» и отвешивал чешскому князю щелбан.
– Вы что тут, совсем с ума посходили? – оторопела Яна, не сразу заметив, что мужчины просто играют в карты. Хмель из нее уже выветрился.
Карл встал и пошел к ней навстречу, раскрывая объятия.
– Добрый вечер, котенок!
– Здравствуй, дорогой! – Яна нырнула в его широкие объятия, и они поцеловались.
– Я очень скучал. Мы не виделись уже давно, – сказал Карл, потирая красный лоб. Видимо, Борис Ефимович хорошо играл в дурака на щелбаны.
– Всего три недели, всего три недели! – ответила Яна.
– И ты говоришь «всего»? Я каждый день скучал, и для меня эти дни тянулись ужасно долго.
Яна плюхнулась на диван, вытянув длинные ноги.
– Как я устала!
Агриппина Павловна заглянула в комнату.
– Здравствуй, дитя мое! Надеюсь, ты объяснишь всем нам, что означает твой дебют в теленовостях?
– В каких новостях? – не поняла Яна и воскликнула: – Так это безобразие снимало телевидение?! А я-то думала, что местное отделение милиции съемку ведет для себя. А что, уже показывали? Я хорошо в ыгляд ела? – засуетилась Яна.
– Ты в своем уме? – всплеснула руками