совести он снял крышку и заглянул в коробку. Пусто. На дне – скомканный клочок бумаги. Он развернул ее и увидел столбик цифр, которые перечеркивались по мере того, как под ними появлялись дополнительные цифры. В последней строке стояла корявая надпись – 250 000. Турецкий понюхал коробку. Пахло деньгами. В буквальном смысле слова.
В агентстве «Глория» он застал картину, которая одновременно заинтриговала его и позабавила. У экрана монитора рядом с Максом сидел Агеев и зачарованно наблюдал за действиями компьютерного гения. Отобранные накануне фотографии семейства Заботиных уже находились на экране монитора. Бородатый Макс с вдохновенным видом нажимал на клавиши, словно колдуя над фотографиями, отчего они менялись на глазах. Десятилетний мальчик мужал и постепенно приобретал черты взрослого человека. Наконец, Макс откинулся на спинку стула, любуясь творением своих рук, как маститый художник.
– Ну вот так он теперь навскидку выглядит… – скромно заключил он.
С возрастом у десятилетнего Мити нос стал абсолютно дедовским, хищным, небольшие, близко поставленные глаза смотрели обиженно и недовольно.
– Он что, такой же капризный, как в детстве? – удивился Филипп.
– Вряд ли это постоянное выражение его лица. Но я не стал менять. Только придал ему возрастные изменения. Вам же это нужно?
– Это… А волосы у него какие?
– Темнее, чем в детстве. Но это уже не суть важно. Важен общий облик. По этой фотографии Дмитрия узнают все, кто его видел.
– А теперь посмотри на похоронную фотографию, – попросил Агеев. – Где его мать хоронят. Хочу узнать, есть ли Дмитрий среди этих людей.
Макс увеличил фотографию и стал производить какие-то замеры, расчеты, укрупняя лица мужчин, которые столпились у гроба.
– Его здесь нет, – сказал он наконец.
– Сына нет на похоронах матери? – не поверил Турецкий.
– Может, это он фотографировал, – предположил Агеев.
– Такого быть не может, – возразил Макс. – Родственники своих умерших родных не снимают. Для этого нанимают профессиональных фотографов.
– Тогда почему он не приехал на похороны?
– Потому что не мог. Наверное, был слишком далеко, – высказал свое предположение Макс.
– Или сидел… – задумчиво произнес Агеев. – Макс, распечатай нам фотографию обиженного Дмитрия. Фамилию его матери не узнал еще?
– Сейчас займусь, при условии, что кто-то из вас сделает мне кофе.
Агеев пошел к кофемашине, которой совсем недавно разжились вскладчину сыщики. Пока он загружал программу, Турецкий похвастался обувной коробкой.
– Видал, что принес?
– Туфли? Коробка нефирменная, что это тебя на дешевку потянуло? – подколол его Агеев.
– В жизни не угадаешь. Это тайник нашего старикана.
– Да ты что? И в нем клад?
– Клад уплыл, но деньги точно хранились в коробке. Вот доказательство – старик вел учет поступлениям. А тот, кто спер деньги, бумажку