от перегрева, они казались милыми отцами семейств, для которых бокал холодного пива – верх блаженства.
– Слышал, Граф, в Задорожье появились новые благотворители, – констатировал Родион Павлович Хомяк.
– Зверь, не нравится мне все это. Я Черта знаю, он просто так ничего не делает, задумал что-то малец. Но пока не пойму что. Он весь в кредитах, а деньги по ветру пускает. Не логично! Копейка вчера позвонил, спрашивал разрешение пойти на бал, я отказал. Губернатор пошел, надо было и ему позвонить, чтобы он мероприятие проигнорировал.
– Думаю, Чертков к власти рвется, хочет, чтобы его уважали, – поддержал разговор Фотограф.
– К власти… Пусть молоко на губах обсохнет. Власть в этом городе – это мы. Через тебя, Фотограф, в горисполкоме не перепрыгнешь, городские финансы контролирует Граф, а мне вся милиция в регионе подконтрольна, так кто здесь власть? – завелся Зверь, главный милиционер области эмоции не привык сдерживать.
– Шарапов в благотворительный фонд уже вступил, – сообщил подельникам Фотограф.
– Вот именно, но во ЧТО вступил, Борюся не подумал, – ухмыльнулся зло Зверь.
Родион Павлович знал, что Борис Шарапов приторговывает наркотой в ночном клубе «Филин». Не активно, но пробует торговать. Чуть что – Зверь знает, как приструнить Борю.
– Надо будет своего человечка в фонд запустить, посмотреть изнутри, что Черт затевает. Может, через фонд он собирается прокачивать денежные потоки? – предположил Игорь Графский.
– Граф, ты как всегда прав, причина резкого увлечения Черта благотворительностью – это деньги. Несомненно! Но мы пока не понимаем мотива, для чего создан фонд, и схемы прокачки денег. Не знаем, но узнаем, – деловито заявил Зверь.
Погоны, как волшебная банковская карточка, осуществляют любое желание хозяина. Получать информацию по первому требованию и жестко контролировать процессы, влияющие на жизнедеятельность родного города.
Дверь сауны со скрипом приоткрылась, только одному человеку в Задорожье позволено врываться без стука и приглашения в логово к индусам. Банщик просунул в щель часть своей лисьей мордочки, заскулил, демонстрируя холуйскую улыбку, в которой недоставало двух передних зубов. В прошлый раз Зверь, недовольный качеством обслуживания, проучил холопа, а потом дал денег на новые зубы. Банщик их вставить еще не успел.
– Девочки прибыли! Сюда вести?
– Дурья твоя голова, они что, париться сюда пришли?! Пусть ждут, – возмутился Фотограф.
– Понял.
Голова банщика исчезла. Через полчаса Зверь с Фотографом продолжили процедуру расслабления, но уже вместе с девочками, Граф услышал характерный смешок за дверью. Его всегда раздражал дешевый смех проституток. Он остался париться, ибо любил баню больше, чем девок – первые слабые проявления надвигающейся мужской зрелости.
Сильный пар выедал глаза, Игорь Графский выпаривал свои негативные эмоции, которые до банной пятницы грызли изнутри