эту торговую точку, открытую круглосуточно. Там работает отдел с подозрительно дешевым алкоголем, и у определенной категории граждан он очень популярен именно из-за низких цен на спиртное. Вот и сейчас на ступеньках стоял помятый мужичонка, явно поджидая, когда начнут торговать водкой и можно будет разжиться бутылочкой. Нам с Кисой предстояло пройти мимо мини-маркета, повернуть направо и пройти еще метров триста до калитки детского центра.
Мы приблизились к мужику, а тот вдруг вытаращил глаза, перекрестился и прошептал:
– Она существует… – Затем стал тихо оседать на грязную лестницу.
– Вам плохо? – испугалась я.
– Изыди, сатана… – прошептал дядька. – Сгинь, рассыпься…
Киса начала пританцовывать на месте, разводя в стороны руки-лапы, потом громко завела:
– Хорошо живет на свете белка, ух! Оттого поет она эту песню вслух!
Я невольно усмехнулась. Тот, кто написал сценарий к детскому празднику, не очень-то был озабочен такой ерундой, как авторское право, и преспокойно переделал песенку из культового мультфильма[2].
– Помогите, – посинел алкоголик, – умираю. Прощайте, люди, она пришла.
– Ага, допился, скотина, до белочки! – заорал за моей спиной пронзительный голос.
Я обернулась и увидела растрепанную тетку в засаленном, линялом, некогда розовом стеганом халате и стоптанных тапочках в виде кошек.
– Катька, помираю, – прошептал пьянчужка, – доктора вызови.
– Скалкой тебе по лбу! – взвилась баба. И оглушительно чихнув, продолжала вопить: – Только отвернулась, а он из дома сиганул, последние рубли из коробки упер! Глянула в окно – где мое сокровище? Где Колька? У чертова магазина топчется! Да чтоб тебя подняло, подбросило и о землю шмякнуло!
– Катя, Катя, ты ее видишь? – слабым голосом прошептал Николай.
Екатерина подбоченилась.
– Кого? Белку? Рыжую с хвостом? Нет тут никого!
Мужичонка закрыл глаза, улегся на ступеньки и замер.
– Ну, спасибо тебе, – с чувством сказала баба, оборачиваясь ко мне. – Напугала идиота насмерть, так ему и надо. Сто разов ему твердила: допьешься до белочки, помрешь в одночасье, как шурин. А мой благоверный в ответ: «Санек запойный был, вот его шиза и убила. Ко мне белка не придет, потому что я по чуть-чуть употребляю, не более пол-литра в день». Прям повезло, что вы мимо шли, прям радостно. Чего рекламируете? Орешки? Конфеты?
Я схватила Кису за лохматую лапу, пошла вперед и обернулась. Николай по-прежнему лежал без движения, супруга пинала его ногой.
– Екатерина, вы бы вызвали врача, – попыталась я ее образумить, – похоже, человеку плохо.
– Да че с ним сделается? – огрызнулась добрая женушка. – Всю ночь где-то шатался, с друганами квасил, утром приперся, деньги схапал и опять за водярой намылился. Если кому тут и худо, так это мне. Прикидывается урод, изображает, что помирает. А вот мне и впрямь худо. Спину второй день ломит, словно палкой побили, аппетит пропал, в глаза как будто песку натрусили, голова