тяжелое детство. Он полгода по твоей милости просидел в шкуре чудовища.
– Не по милости, а за дело! – воскликнула фея. – Кто мучил кошек и таскал их за хвост? Кто подсыпал яд учителям, чтобы они попадали в больницу и не задавали уроков? Кто ощипал королевского орла, и он до сих пор стесняется вылезти из гнезда? Кто поджег городскую библиотеку из ненависти к книгам? Кто уговорил злых троллей разрушить большую плотину и затопить целую долину, чтобы покататься на лодке под парусом? Кто, наконец, сломал мою волшебную палочку, и я теперь могу делать только левую половину чудес, а правая половина заклинаний для меня невыполнима!
– Из-за какой-то палки так обидеть ребенка! – воскликнула Марьяна.
– Не из-за палки, а из-за волшебной палочки. Именно эта соломинка, как говорят на Востоке, сломала спину верблюду. Как мне теперь делать подарки бедным детям, лечить зверюшек, вызывать дождь на пересохшие поля? Подумайте только, сколько людей страдает из-за того, что злобный принц подкараулил меня, когда я заснула под дубом, и вытащил палочку, а потом сломал ее об коленку!
– Хватит, – сказала королева. – Или ты пропускаешь нас и не вмешиваешься больше в наши королевские дела, или я убью эту Алису.
– Ты этого не сделаешь! – воскликнула волшебница.
– Еще как сделаю. И ты мне не можешь помешать.
Фея подняла руку с обломком волшебной палочки, зажатым в пальцах, но не успела ничего сделать, потому что с неба донесся крик Дурынды:
– Не спеши, бабка Мелузина. Помощь близка!
И тут, в самом деле, с неба с воем и свистом, оставляя за собой светящийся след, как космический корабль, спустилась выдолбленная из дерева ступа. Ею с помощью метлы управляла страшная старуха – один зуб достает до подбородка, другой тянется снизу и касается кончика длинного крючковатого носа. Глаза у старухи были маленькие, черненькие, как угольки, на голове красный платочек в белый горошек, а лицо в морщинах, как печеное яблоко.
В ступе рядом со старухой стоял мальчик Герасик собственной персоной.
– Ура! – закричал он. – Мы успели! Отпустите Алису, королева Лина Теодоровна!
Ступа приземлилась, и старуха притормозила метлой.
– Разрешите представиться, – сказала она, – Баба-Яга, костяная нога, первая злодейка в эпохе легенд.
Герасик перемахнул через край ступы и подбежал к Алисе.
Королева все держала Алису, занеся длинную шпильку, как нож.
– Эй ты, не балуй! – крикнула Баба-Яга и взмахнула метлой.
Странным образом метла удлинилась, наверное, вдвое, достала до руки Лины Теодоровны и вышибла из нее шпильку.
От неожиданности королева кинулась искать шпильку, нагнулась, а Алиса отпрыгнула в сторону и обняла Герасика.
– Какой ты молодец! – воскликнула она и поцеловала его в щеку.
Герасик покраснел и сказал:
– Ну что уж там... наше дело простое...
– Вот так! – возмутился вдруг белобрысый принц. – Я, можно сказать, умолял, в ногах валялся, а каких-то крестьянских бродяг она сама целует! Мама, этого нельзя оставить. Накажи их всех!
Королева выпрямилась.