этих писем прошло уже четыре дня. А он так и не объявился. Письма были посланы двенадцатого числа, в прошлую пятницу, из Грейна.
– А почему Клаус направил письма именно вам? – спросила у мужа Аня.
– Мы же его друзья, – удивился Герберт. – Какие ни есть, но, во всяком случае, других друзей у Клауса не было. Ханс работает с профессором Линдтнером на одной кафедре. Они учились с Клаусом на одном курсе университета. Я и Кристина познакомились с Клаусом через них. Это было больше двадцати лет назад. И с тех пор мы все вместе хорошо дружили.
– А что Клаус делал в этом Грейне? – спросила Аня. – Он ведь живет в Вене.
– Ты слишком много от меня хочешь, – ответил Герберт. – Откуда я знаю? Теперь скажи, как тебе удалось раскрутить Ханса, чтобы он рассказал про это дело? Ты мне изменила?
– А тебе не кажется, что прежде чем сбегать из дома, тебе следовало рассказать мне всю правду? – спросила у мужа Аня, оставив без внимания ревнивый вопрос Герберта. – Ты вот молчишь, а я молчать не буду. Ты должен был поговорить со мной вместо того, чтобы оставить меня в наивном неведении перед лицом опасности. Ты-то от бандитов сбежал. Тебе хорошо! Но ты не подумал, что они могут взяться и за меня.
– Аня! – закричал Герберт. – У меня очень мало времени. Ты обещала. Откуда ты знаешь про письма?
– Ладно уж, – вздохнула Аня. – В конце концов, Кристина просила передать эту бумагу тебе. А я свято чту последнюю волю умирающего. Даже если этого умирающего всю жизнь люто ненавидела.
– О чем ты говоришь? – заголосил Герберт. – Ты видела Кристину перед ее смертью? Кристина тебе что-то оставила?
– Еще раз упомянешь имя этой особы, и наш разговор можешь считать законченным, – холодно отрезала Аня. – И на нашей супружеской жизни тоже смело ставь крест.
Судя по звукам, доносившимся из трубки, Герберт с трудом сдерживался.
– Да, твоя подруга оставила мне свой обрывок вашей драгоценной карты. А потом Блондин тоже. Или если соблюдать хронологию – сначала Блондин, а потом Кристина.
– Какой Блондин? – в отчаянии простонал Герберт. – Он-то откуда взялся? Боже мой, меня нет дома всего трое суток, а возле тебя уже кружат какие-то подозрительные мужчины. Аня, детка, прошу тебя, будь осторожна. Все. Времени говорить больше нет. Детка, будь дома. Я еще тебе позвоню. Сообщу, как ты сможешь передать мне бумагу, что оставила тебе Кристина. И помни, что это очень важно. Береги ее.
Эта фраза Герберта была последней. Она же заменила традиционное «Целую!». Или более романтичное «Я тебя люблю!». Аня не была избалована знаками мужниного внимания. Она была бы рада любому из этих двух вариантов. Или более приличествующему случаю «Береги себя!». Но увы! Герберт предпочел беспокоиться о своих проблемах. Ну, так их у него поприбавится.
– Какой подлец! – пробормотала Аня себе под нос. – И он еще смел говорить, что любит меня. Бросил на съедение своим бандитам. Кстати, кто они такие, Герберт мне так и не сказал.
– А что вообще сказал? – спросила Мариша.
– Велел