не верю во все эти психологические штучки, но иногда это действительно работает.
Объясняешь им какую-нибудь тему, объясняешь, объясняешь… пока сам, наконец, не поймешь.
Это называется «проговаривание». Проговаривание проблемы вслух. Можно, конечно, говорить вслух с самим собой, но вероятность услышать в ответ полную чушь, которая, как ни странно, может навести на нужную мысль, в этом случае равна нулю…»
– Для любого натурального числа n > 2 уравнение an + bn = cn не имеет решений…
– А чего тут сложного-то? – искренне удивился твердый хорошист Кузьмин. – Та же теорема Пифагора, только наоборот… И не с квадратами, а с кубами… ну, или там, с четвертыми или пятыми степенями!
Класс дружно поддержал Кузьмина.
Олег Павлович молчал, загадочно улыбаясь краешками тонких губ, как настоящий Чингачгук.
– И вообще, мне кажется, Ферма был не прав, – брякнул Митя Соболев, который изо всех сил старался произвести на Олега Павловича хорошее впечатление, – такие числа наверняка есть. Ну… они просто должны быть, правда? Для n = 2 они же есть!
– Точняк, – уверенно заявил Кузьмин. – Должны быть. Так что теорему Ферма проще не доказать, а наоборот… опрова… опрово…
– Опровергнуть, – мягко подсказал Олег Павлович.
– Ну да, вот я и говорю! А что будет тому, кто это… опровергнет?
– Ну, Нобелевскую премию по математике, к сожалению, не дают, – вкрадчиво отозвался Олег Павлович, – но можно получить Золотую медаль Филдса и сто тысяч евро. А от меня лично – пятерку за год по алгебре.
– Ух ты! Пятерку за год! По алгебре! Обещаете?!
Екатерина Сергеевна последовала советам подруг по Клубу, но, разумеется, не полностью, а частично. Вместо светлых волос, чулок в сеточку и мини-юбки она пришла в школу в новых духах.
Их тонкий, нежный, напоминающий японские ирисы аромат был едва заметен среди волн бодрого, энергичного и напористого учительского запаха. И все же кое-кто почувствовал его и проводил Екатерину Сергеевну озадаченным взглядом.
К сожалению, Олег Павлович ничего не заметил. Ни на большой перемене, когда Екатерина Сергеевна зашла в кабинет математики, чтобы окончательно выяснить оценки 7-го «Б» за вторую четверть, ни после, на педсовете, где она специально села поближе к нему – не рядом, разумеется, за одну парту, а по соседству, через проход.
Олег Павлович вообще никого и ничего на педсовете не замечал. Перед ним на столе лежал одинокий лист бумаги, испещренный непонятными символами, и остро оточенный карандаш. Время от времени Олег Павлович принимался крутить карандаш тонкими длинными пальцами. На бледное чело математика под черными индейскими волосами набегала задумчивая складка. Аквамариновые глаза лучились фанатическим блеском.
Вот оно, с благоговением думала Екатерина Сергеевна. Вот он, путь к его сердцу! Какая жалость, что она ничего, ровнешенько ничего не смыслит в высшей математике!
От горестных размышлений Екатерину Сергеевну отвлек завибрировавший в кармане мобильный